Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С Владимиром Юрьевичем мы встретились уже через несколько дней в онкологическом центре. Я долго рассматривала стенд в его кабинете. Словно какой-то сумасшедший коллекционер собрал совершенно невообразимые вещи: бутылочные пробки, пуговицы, зубные протезы, столовые ложки. В роли собирателя этих раритетов выступал сам Муравьев. Только собрал он их из легких и желудков своих пациентов. И только здесь я поняла, что, несмотря на «святую к музыке любовь», главная его страсть — медицина.
Человек он совершенно обворожительный в общении. Особенно, когда вдохновенно начинает рассказывать про эндоскопию и бронхи курильщиков. Хотя сам дымит с редкими перерывами. Перерывы делает, чтобы рассказать анекдот или байку из богатого бардовского прошлого.
— Откуда пошла байка, что петь вы начали раньше, чем ходить?
— Ну, это мама так обычно говорит. Она всем рассказывает, что прежде, чем меня родить, пела и слушала Кальмана, партию Сильвы, и теперь всем говорит, что я петь начал раньше, чем ходить. Хотя мне трудно об этом судить, не помню. Возможно, это наследственное, бабушка в каком-то народном театре очень хорошо пела партию Татьяна в «Онегине». В 5 лет я пошел в музыкальную школу, в которой проучился десять лет вместо семи положенных. Дважды меня оставляли на второй год, выгоняли, хотя считали одним из самых талантливых учеников. Хотели сделать из меня великого пианиста, но футбол, баскетбол и настольный теннис взяли верх и мне было уже не до профессионального занятия музыкой.
— Вы добились многого и в медицине, и в музыке. А какие мечты остались нереализованными?
— Да все идет своим чередом. Насчет успехов в музыке мне трудно говорить. Как раз перед этим юбилейным концертом я утром смеялся, когда взял гитару и стал репетировать свое выступление. Жене сказал: ты знаешь, раньше я хорошо пел и плохо играл на гитаре, об этом все знают. Но сейчас все мои умения потихонечку сравниваются в сторону игры на гитаре. А если говорить серьезно, то все меньше времени остается для музыки, на первом плане — работа, медицина. Если раньше была только врачебная деятельность, то сейчас прибавилась еще и преподавательская. Я — профессор КГМА, на кафедре общей и хирургической эндоскопии. К нам на учебу приезжают со всей России и ближнего зарубежья. И до каждого нужно донести наши последние научные разработки. Но поездки за город остались — это святое, на это стараюсь выкраивать время. В отпуск обычно уезжаю в Марий-Эл, у нас там дом, и там я отдыхаю. Особенно после инфаркта, когда выезжать далеко стало и тяжеловато, и опасно. Теперь уже думаешь, прежде чем решиться поехать в какую-нибудь Анталию или покататься на лыжах в ту же Андорру, куда меня недавно приглашали. Даже пришлось в этом году отказаться от конгресса в Женеве, потому что он длился девять дней и очень далеко от дома. А мечты? Они есть всегда, раньше я мечтал объехать весь мир. Началось это со всемирного фестиваля молодежи и студентов в Берлине в 1973 году, потом была Швеция. В 17 странах я все-таки умудрился побывать, хотелось бы еще увидеть Африку или Таиланд.
— Что не можете себе позволить?
— Хочется продолжить занятия баскетболом, к которому я раньше серьезно относился и тренировался упорно. Мы даже были чемпионами России среди медиков. Но сейчас профессиональное занятие баскетболом становится уже несбыточной мечтой. Спорт!. . В свое время я был кандидатом в мастера спорта по настольному теннису, был шестым в Поволжье. Спорт, гитара, медицина… Но медицина — главнее всего!
— То есть правильное питание, отсутствие алкоголя, аскетичный образ жизни?. .
— О чем выговорите! Как это может быть — отсутствие алкоголя? Все должно присутствовать в этой жизни — и алкоголь, и неправильное питание. Я же вижу все эти желудки и бронхи. Поэтому и курить никак бросить не могу.
— Артист для зрителя — это почти божество. Каково ощущать себя небожителем?
— Я не считаю себя артистом. Всегда стараюсь, чтобы у меня было полное взаимопонимание со зрителем. На сцене пытаюсь разговаривать с людьми посредством гитары и поэзии. Неважно, это компания в 10 человек или зал УНИКСа на 1100 мест. Я объездил более 160 городов России, были концерты, к которым администрация не успевала расклеить афиши. Как-то раз в результате такой несогласованности на концерт пришли 6 человек, хотя за день до этого был аншлаг. Концерт состоялся. Даже если бы был один человек, я бы пел и для него. Было время, когда ездил по городам с комсомольскими бригадами, по стройкам и нефтным районам республики. В день давал по 7 концертов. Люди сидели на строительных лесах, пили кефир и закусывали булкой. Я для них пел, и это ыбли незабываемые времена. Проще надо быть, со всеми людьми поддерживать дружеские отношения.
— Вы еще и романтик…
— Раньше мог назвать себя романтиков, а сейчас — нет. Когда сталкиваешься с реальностью и больше 30 лет работаешь по профессии в онкологии… Хочешь — не хочешь, но романтизм притупляется, когда чуть ли не каждый день видишь человеческие страдания. Кому-то можешь помочь, кому-то уже не в силах, это угнетает и приземляет. А музыка — это та отдушин, которая помогает быть оптимистом.
— Что кроме музыки украшает жизнь?
— Семья, конечно! Это надежно и прочно. До последнего времени была еще и собака. Это тоже стимул. Это — режим, подъем в 6:20 и в любую погоду — гулять. Сейчас собаки нет, но