Он протягивал к ней руки, пытался догнать, но ничего не получалось. Оборачиваясь, она смеялась, но не произносила ни слова.

* * *

Искрило и посверкивало. По палатке носились сквозняки, колебля мебель, ероша волосы на голове Дениса. Удалось приостановить отца на его пути. Только бы хватило сил…

* * *

Полина начала отдаляться. Она по-прежнему смеялась, не произнося ни слова, и замедлила шаги, но все равно странным образом отдалялась.

Он не понимал, в чем дело, сердился, пытался окликать, но не получалось издать ни единого звука.

Окружающее солнечное яркое ничто уходило смеете с ней. Он оставался в серой пустоте.

* * *

Денис медленно вытягивал отца назад, чувствуя, как уходят силы, как трясутся колени и темнеет в глазах. Ладошки ребенка дрожали и светились изнутри, пальцы были растопырены. Воздух стонал, шумел.

Снаружи у палатки стали собираться жители станции. Сначала подошел дежурный патруль, потом граждане из тех, кто рано поднимается. Внутри палатки трещало и посверкивало, иногда оттуда вырывались сквозняки, насыщенные озоном.

Макс стоял перед входом в палатку, как монолит, не впуская никого. Совал пудовый кулак под нос особо любопытным. Лицо его было непроницаемо. Попытавшийся в самом начале прорваться к себе Возницын сейчас обессиленно сидел у колонны, с недовольством взирая на маленькое столпотворение.

— Я старший патруля! — грозно заявил парень в форме. — Я должен знать, что происходит! И я войду, хотите вы этого или нет!

Он был одного с Максом роста, но все равно тот посмотрел на него сверху вниз с сожалением.

— Ну попытайся, мой хороший.

Денису оставалось совсем немного. Отец почти вернулся. А у мальчика сил осталось ровно на три вдоха. Он вытянул из тьмы своего папу, но тьма требовала кого-то взамен…

Полина вдруг сказала что-то… Похожее на «не время…», улыбнулась, плавно взмахнула легкой рукой и…

* * *

…и Сергей, выгнувшись всем телом вверх, сделал огромный, шумный, широкий вдох — так когда-то в старину вдыхали живительный воздух ловцы жемчуга, проведя под водой несколько минут и выныривая из пучины океана к свету солнца. Сердце Сергея дало первый сильный удар… и сразу забилось мощно и ровно.

…Когда в палатке все стихло, Макс осторожно вошел, за ним потянулись Возницын, бойцы патруля, опасливо заглянули несколько зевак.

Все они увидели на скомканной постели худого, изможденного, обросшего, совершенно седого мужчину, который, казалось, спал.

А на полу среди разбросанных по всей палатке бумаг, раскинув в стороны ручки, лежал маленький русоволосый мальчик.

* * *

Сергей отложил пустую миску и хлебнул чаю.

Макс излагал историю «от печки». Он чувствовал свою вину перед Сергеем и будто исповедовался.

Возницын давно от караванщиков узнал, что у Сергея и Полины родился сын. В тот момент уже стало ясно, что при долговременном приеме препараты сказываются на потомстве… любопытным образом. Только и отец, и мать должны были вначале подвергнуться облучению, а потом не менее десяти лет принимать средства. Можно было ждать, искать новых лабораторных крыс, но… Был ведь уже готовый вариант! Надо было только найти его, доставить и изучить.

А Макс давно успел зарекомендовать себя как специалист по деликатным поручениям… За хорошее вознаграждение. Выполнял работенку для Ганзы, потом о нем узнал Возницын, предложил задание и гонорар.

Возницын был одновременно сволочью и талантливым ученым. Препараты его, разработанные ровно на случай такой войны, от облучения действительно защищали, с последствиями боролись эффективно. И были на вес золота, потому что в метро, на убогом здешнем оборудовании и без обученных ассистентов, Возницыну их больше синтезировать так и не удалось.

Эдуард Георгиевич был убежден, что Сергея и Полины ко времени похода Макса уже не будет в живых. Посылал не за ними — за сыном.

Была глубокая осень. Расставшись с дикими караванщиками в городе, Макс столкнулся со стаей плоргов, дрался, убил несколько особей, но и сам пострадал от их когтей и зубов. Спасаясь от волкокрыс в каком-то полуразрушенном доме, он провалился в подвал, где было гнездо шмелей. Подвергся нападению. Напрягая последние силы, выбрался из подвала и добрел до окраины, где его, бесчувственного, подобрал караван Джедая и принес в колонию.

Поначалу он действительно не помнил задания, полученного от Эдуарда Георгиевича, но постепенно память начала возвращаться. Хотя его отправляли только за пацаном, заставить себя выкрасть его, бросив родителей в колонии, Макс не смог. Полина, которая выхаживала безвестного путника, несмотря на собственную смертельную болезнь, что-то перенастроила в обветренной, изрубцованной душе Викинга.

И он решил убедить Сергея и Полину идти в Москву с ним. Рассказы о Возницыне, о метро, тень надежды на исцеление сделали свое дело. Да, Возницын не собирался лечить своих лаборантов. Но Макс не знал, что профессор и не может этого сделать, потому что лекарства все вышли.

А когда они вышли из колонии, кое-что в нем стало меняться. Пацан стал ему как родной племянник, чахоточный Сергей — как бестолковый, но честный и искренний младший брат… И он уже не мог просто выполнить свое задание.

— А если бы я сдох? — краснея, спросил Сергей. — Неужели бы ты сдал Дэна старому живодеру?

Сергей заботливо укрыл пледом разметавшегося по койке сына. Легкая испарина выступила на лбу мальчика, но дышал он спокойно.

— Я… Нет, — помотал головой Макс. — Теперь, когда я во всем разобрался… Я ему даже собаку бы в руки не отдал.

Контракт аннулирован.

Возницын Максу не указ. Никто не смеет указывать специальному представителю Ганзы. Все к нему относятся с уважением и опаской. И особисты с дальних станций, и администрация окраинных поселков. У Ганзы длинные руки…

— А женщина на «Перово»? — спросил Сергей с лукавством. — Нет, если не хочешь, не говори, конечно… Вдруг, я не знаю, дела сердечные…

— Я расскажу, — ответил Макс. — Чуть позже. Есть и полюбопытнее история.

Пока Сергей приходил в себя, Макс успел в меру своих скромных способностей расспросить Дину. На некоторые вопросы она отвечать не стала, но в целом картина прояснилась.

— Дина была из бывших наемниц — только если Макса до Катаклизма натаскивали в контрразведке, то Дину — те люди, на которых контрразведка охотилась. Ее готовили в шахидки. Но ни в одной «операции» она так и не успела принять участие — случилось то, что лишило все прежние войны смысла. Катаклизм. Все Динины «координаторы» погибли, и она осталась одна — марионетка с обрезанными лесками. Стала жить своей жизнью. Скиталась по метро, пока не встретила Мовсара. Стали жить вместе, родился сын.

Руслан.