Новый премьер-министр Румынии пользовался репутацией не только убежденного патриота, но даже и антифашиста. В свое время он яро выступал против политики отца Михая I, короля Кароля II, и его оппозиционные взгляды стали причиной его досрочного ухода в отставку. Когда затем к власти пришел Антонеску, находящийся на пенсии генерал даже был заключен на несколько месяцев в лагере для интернированных. «Русские, которые знали, что я всегда выступал против германского господства в Румынии и был противником войны против Советского Союза… ошибочно полагали, что у меня должно быть тяготение к коммунизму», – писал позднее Радеску, будучи в эмиграции. И далее: «7 декабря 1944 года сформированный мной кабинет министров был приведен к присяге. В новом правительстве примерно три пятых министерских постов были заняты членами Национальной крестьянской партии и Национальной либеральной партии. Эти партии во время всех предвоенных выборов получали более чем 60 процентов голосов избирателей и по всем возможным опросам еще могли рассчитывать на поддержку подавляющего числа жителей страны. Оставшиеся две пятых министерских постов в кабинете принадлежали членам незначительных политических группировок, входивших в так называемый Национально-демократический фронт (коммунисты, социал-демократы, Крестьянский фронт «Фронт земледельцев» и т. д.). Сам же не был членом ни одной из вышеупомянутых партий и поэтому занимал нейтральную позицию внутри кабинета; я занял также ключевой пост министра внутренних дел, который в предыдущем коалиционном правительстве занимал представитель одной из сильнейших партий в стране, Национальной крестьянской партии».

Из первого правительственного заявления нового премьер-министра от 7 декабря можно было понять, что Радеску готов изменить прежнюю румынскую политику и что он трезво смотрит на ситуацию в стране. «Главным пунктом моей программы является твердая решимость сохранять как можно более прочные дружественные отношения с нашим могучим восточным соседом, Советской Россией. Если какой-нибудь другой из наших политиков не разделяет подобного взгляда, то такая позиция равносильна почти верному самоубийству. <…> Я считаю своим почетным долгом, ничуть не колеблясь, соблюдать условия подписанного соглашения о прекращении военных действий!»

За сказанными Радеску словами очень быстро последовали и дела. Уже 12 декабря он отдал приказ о немедленном интернировании всех граждан Германии и Венгрии и распорядился начать преследование праворадикальных высших сановников государства – требование, на котором давно настаивали русские. Были арестованы также и все члены ранее действовавших румынских правительств в период между 1940 годом и 23 августа 1944 года. Правительство строго контролировало перечисление репараций России. Русские, со своей стороны, отвечали на хлопоты Радеску встречными уступками. Так, они пошли навстречу пожеланиям румынского Генерального штаба и положили конец разделению румынских полевых армий в Венгрии. С 19 января 1945 года все румынские войска (за исключением тех, которые пребывали непосредственно под советским командованием, например добровольческая дивизия «Тудор Владимиреску») опять были подчинены командованию румынских 1-й или 4-й армии (в Словакии). Однако советско-румынский медовый месяц продолжался недолго. Румынские коммунисты подготовили удар по правительству.

Тактика численно небольшой румынской коммунистической партии во всем напоминала тактику ее братской партии в Болгарии. С 23 августа 1944 года партийное руководство прилагало усилия для создания в Румынии блока левых сил. Их лозунг гласил: «Объединение всех сил для последовательной борьбы против фашизма и за истинную демократизацию страны». Это предполагало кампанию запугивания против всех инакомыслящих, поскольку понятие «фашист» в этот период внутренней борьбы было весьма растяжимым. Было создано некое подобие Народного фронта, Национально-демократический фронт, в котором были представлены коммунисты, социал-демократы, профсоюзные работники, члены Крестьянской партии левого направления (Фронт земледельцев) и другие группы подобной направленности. Во главе этого объединения должен был встать доктор Петру Гроза, крупный румынский землевладелец из Трансильвании, председатель Фронта земледельцев и уже заместитель премьер-министра во втором кабинете Санатеску.

Относительное внутриполитическое затишье в декабре резко изменилось во второй половине января 1945 года, когда Георгиу-Деж вернулся в Бухарест из своей поездки в Москву. Уже 28 января Национально-демократический фронт опубликовал свою правительственную программу, в которой утверждал: «…враждебная народу политика реакционных элементов правящих кругов национал-либералов и Крестьянской партии внутри и вне правительства, которое противится демократизации страны, проводит саботаж и применяет тактику проволочек при выполнении соглашения о прекращении военных действий, а также другие препятствия, которые эти круги чинят необходимым экономическим и социальным реформам, привели страну к тяжелой ситуации: она стоит на пороге экономического и политического краха. Эта антидемократическая политика реакционных кругов и саботаж соглашения о прекращении военных действий вызывают серьезное недоверие СССР по отношению к румынскому правительству, в котором реакционные элементы взяли верх».

В «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза» об этом сказано так: «Национально-демокра-тический фронт реально оценивал ситуацию. Страна пребывала в тяжелейшем состоянии. Отступая, германские войска частично разрушили железнодорожную сеть и линии связи. Локомотивный парк уменьшился наполовину, число вагонов – на треть. Число действующих предприятий на момент освобождения составляло едва 9 процентов от довоенного времени…»

Едва ли можно сомневаться в этих числах. По всей вероятности, они точно соответствуют действительности. Между тем сам собой возникает вопрос, не были ли локомотивный парк, вагонный состав и число действующих заводов столь сильно уменьшены стараниями оккупационных русских властей? Принимая во внимание то обстоятельство, что в ходе германской катастрофы в Румынии в августе 1944 года, когда вермахту пришлось бросить в стране около 80 процентов своего воинского имущества, в панике покидая страну, довольно трудно себе представить, что у немцев тогда еще было время и возможность вывезти с собой столь объемное оборудование! (Вывезти – не было, уничтожить – было. – Ред.)

Если коммунисты представляли румынское правительство сборищем «антидемократических» и «реакционных» элементов, то и Радеску в написанных им воспоминаниях не стеснялся в своих обвинениях в адрес коммунистов:

«В период времени, предшествовавший Ялтинской конференции, и в особенности накануне того, когда я на заседании кабинета министров высказал свое решение о более раннем проведении свободных парламентских выборов – которых коммунисты из-за своей непопулярности имели основания опасаться, – эти цели стали предметом нападок обычной коммунистической агитации, вместо того чтобы посредством их решить один из основных вопросов. Между тем на второй и третьей неделях февраля коммунисты объявили правительству открытую войну. Помимо актов насилия в отношении местных органов управления, под давлением коммунистической партии по прямому приказу советских властей были закрыты последние оппозиционные газеты. В еще сохранившейся прессе и на открытых собраниях стали высказываться резкие нападки на мою персону и на введенных в кабинет министров, принадлежащих к Национальной крестьянской партии и Либеральной партии…