Когда Аллен задумал в сцене дождь, а хорошая погода портит съемочный день, он обрабатывает декорации дождевальными машинами. Эта кинематографическая техника похожа на массивные установки для направленного полива сельскохозяйственных культур, ползущие по обезвоженным полям хлопчатника и сои на Среднем Западе, только ее поднимают высоко в воздух на кране. Компании, занимающиеся спецэффектами, также сдают в аренду режиссерам малобюджетных фильмов более компактные дождевые башни, портативные дождевальные трубки, которые можно держать над актерами при съемке крупным планом, дождевые штанги, закрепляемые на крыше автомобиля, сливные баки, которые могут опрокидывать на голову несчастного актера 850 галлонов воды, или дождевое окно, прикрепляемое к шлангу и создающее одинокий призрак дождя, струящегося по оконному стеклу.

Съемка с применением дождевальных машин на порядок сложнее любых других натурных сцен. Машины увеличивают производственные расходы на тысячи долларов в день. Их генераторы громко скрежещут и могут заглушать актеров, добавляя на выходе значительный объем работы при монтаже. И к каждому дублю актерам приходится сушить феном волосы, надевать новый комплект одежды и настраиваться на очередной потоп. Чтобы снять финальную сцену с поцелуем под дождем в фильме «Завтрак у Тиффани», понадобилось восемь дублей и две гримерных – «Мокрая Хепбёрн» и «Сухая Хепбёрн».

И все же Аллен сожалеет о тех временах, когда он позволял продюсерам отговаривать себя от кинематографических гипербол. Когда идет дождь, «люди ограничены своими жилищами. Они ищут, где укрыться. Запираются в своих домах. Бегут с улицы в помещение, чтобы спрятаться. Заходят внутрь и двигаются внутри».

Поскольку с дождем так или иначе связано любое человеческое занятие, неизбежна и романтика под дождем – по крайней мере в кино. Чечетка по лужам на городском тротуаре – самая узнаваемая дождевая сцена всех времен, жизнерадостный и легкомысленный Джин Келли высмеивает клаустрофобные грозы из фильмов Вуди Аллена в мюзикле 1952 года «Поющие под дождем».

Не просто распевая под дождем, а еще и обращаясь в своей песне к дождю, протягивая руки, чтобы обнять его, снимая шляпу, чтобы открыть ему свое лицо, Келли, похоже, одинаково влюблен и в дождь, и в свою инженю, которую играет Дебби Рейнольдс.

Молодая ирландская кинематографистка Клэр Дикс радостно встречает дождь в своей короткой оде Ирландии и дождю под названием «Ливень». В начале трехминутного фильма невеста надевает свадебное платье, а по окну снаружи тем временем струится дождь. Пока на заднем плане ее мать с раздражением говорит о дожде по телефону, невеста счастлива и невозмутима, она вспоминает все дожди, сопровождавшие ее роман с человеком, за которого она выходит замуж: их встречу на автобусной остановке во время ливня, купание в дождь на пляже, привал под дождем и любовь под барабанную дробь дождя на улице.

Дикс выросла в западной части графства Корк на юго-западном побережье Ирландии, где ураганные ветры и грозовые ливни – такие же неотъемлемые элементы ландшафта, как и изрезанная береговая линия. Идея фильма «Ливень» пришла ей в голову, когда Ирландский совет по кинематографии взялся финансировать проект, который выиграет объявленный конкурс. Заявители должны были предложить идею короткометражного фильма на тему «Ирландия, я люблю тебя». «Именно дождь делает Ирландию той страной, какая она есть, и "Ливень" посвящен нашим отношениям с дождем, в которых любовь переплетается с ненавистью, – рассказала мне Дикс. – Про себя я подумала: какой день, на взгляд каждого, был бы испорчен дождем? И сразу стало ясно: конечно же, день свадьбы».

«Ливень» собрал многочисленные награды – от премии Ирландской гильдии драматургов и сценаристов за лучший короткометражный сценарий до награды «Выбор режиссеров» в номинации «Короткометражный фильм» на Ирландском кинофестивале в Бостоне. Похвалы смутили Дикс, которая не без робости выстраивала романтическое действо под дождем. Она осознавала риск: картину могли воспринять как сплошной набор ирландских стереотипов.

Дождь романтичен, как розы, и здесь так же легко переиграть, как в знаменитой сцене под ливнем в концовке фильма «Четыре свадьбы и одни похороны». Насквозь промокшая Энди Макдауэлл, которой дождь хлещет в глаза, говорит Хью Гранту: «Все еще идет дождь? А незаметно». Эту неубедительную реплику регулярно признают одной из худших кинематографических фраз всех времен. Впрочем, следующий за ней поцелуй входит в число самых популярных поцелуев под дождем в истории кино, наряду с поцелуями Келли и Рейнольдс в «Поющих под дождем», Одри Хепбёрн и Джорджа Пеппарда в концовке «Завтрака у Тиффани» и многочисленными современными вариациями вроде объятий промокших и висящих вверх ногами Кирстен Данст и Тоби Магуайра в «Человеке-пауке» или предшествующего катастрофе поцелуя Джона Ханны и Гвинет Пэлтроу в фильме «Осторожно, двери закрываются». (Естественное продолжение всех этих поцелуев – сцены секса под дождем, среди которых сильнее всего врезаются в память Микки Рурк и Ким Бейсингер в туманных «Девяти с половиной неделях».)

Когда сама Дикс выходила замуж в 2010 году, они с женихом решили устроить свадьбу на природе. Торжество прошло на ирландском полуострове Шипсхед с видом на море. В Западном Корке стоял необычно солнечный день. «Было на удивление солнечно, – рассказывает она. – Таких дней у нас тут не бывает. В такую погоду не напишешь сценария».

В отношениях человека с дождем искусство в содержании своем отражает дуализм любви и ненависти, очищения и грязи, благословения и проклятья. Сохраняется этот баланс и в отношении формы. Дождь может быть авангардным в пьесе Беккета и конфузно мелодраматичным в любовном романе – или когда в фильме вода из дождевальной машины хлещет чересчур очевидно.

В 1713 году сатирик Александр Поуп высмеял атмосферные явления в литературе, написав язвительную книгу рецептов для честолюбивых поэтов, жаждущих творить в эпическом жанре. Чтобы изобразить бурю, советовал он, «возьмите Эвра, Зефира, Астрея и Борея и бросьте их вместе в один стих. Добавьте к ним дождь, молнию и гром (да погромче)». И наконец: «Хорошенько перемешайте ваши облака и валы, пока не вспенятся, и местами загустите свое повествование зыбучим песком. Прежде чем запускать бурю, как следует отварите ее в своей голове».

Этой иронии не уловил писатель викторианской эпохи Эдвард Бульвер-Литтон. Он сочинил несколько фраз, прочно вошедших в западную культуру, в том числе «перо сильнее меча» и «всемогущий доллар». Но четыре слова, которыми он начал свой написанный в 1830 году роман «Пол Клиффорд» – «стояла темная ненастная ночь», – принесли ему литературное бессмертие, став образчиком безвкусного стиля. Быть может, больше всего сделал для закрепления подобной репутации Бульвера-Литтона персонаж комиксов Чарльза Шульца, пес Снупи, который снова и снова выстукивал эту строчку на пишущей машинке в своей конуре.

Первые слова в этом романе – лишь часть предложения, которое продолжается так: «дождь лил потоками, и лишь временами его прерывал сильный порыв ветра, который пронизывал улицы (ибо действие происходит в Лондоне), громыхая по крышам и неистово вздымая скудное пламя фонарей, сражавшихся с мраком».

Американский юморист Марк Твен начинает свой роман 1894 года «Американский претендент» предуведомлением для читателей: «В этой книге нет никакой погоды… Иной читатель, пожалуй, и не прочь бы прочитать всю книгу, но, узнав, что в ней нет указаний погоды, не станет этого делать»[30].