Вот ей-ей, не война бы, проехался я бы ещё раз по сталелитейным заводам, прикидывая, где лучше тракторный завод расположить, и где производство грузовиков организовать. Дело это безусловно дорогое, но стоящее. Можно, конечно, и моим партнёрам проекты поручить, но отчего-то у них большие сложности всегда возникают, когда они упираются в проблему кадров.

— Пока идёт перезарядка ракет, вперёд идёт полковая артиллерия и пехота. Занимать позиции пехотинцы начнут сразу после удара магов, — продолжал бубнить переводчик, поглядывая на часы и слушая рацию.

Обычно вслед за артиллерией и ракетами недобитков зачищают две боевые звезды курсантов. Они используют обычный Огненный Дождь, распределяя его по значительной площади, и после первых ударов относят его ещё дальше, работая уже на дистанции в семь — восемь километров с довольно солидным разбросом по площадям. Гарантии стопроцентного уничтожения живой силы при таком рассеянном ударе уже конечно же нет, но и скопить силы для контратаки у противника без значительных потерь не выйдет.

В исполнении боевой звезды курсантов Огненный Дождь — это две — две с половиной сотни шаров плазмы, размером с хороший апельсин, падающих с неба. При контакте с относительно холодной землёй они взрываются, разлетаясь во все стороны брызгами на расстояние в десять — пятнадцать метров. Капля плазмы, размером с косточку от вишни — это смерть. Даже если человека не убило сразу, то он скорее всего погибнет от болевого шока.

Пока Главы Кланов, как завороженные, смотрят на работу систем залпового огня и на землю, пылающую после заклинаний магов, я их не трогаю. Куда как интереснее беседы получаются, когда они, впечатлённые увиденным, теряют обычную невозмутимость.

Войска сёгуната пробуют огрызаться. Иногда, удачно.

Например, прошлой ночью они успели притащить к передовой две гаубичные батареи и подогнать к берегу монитор с его мощными орудиями. Пришлось срочно поднимать дирижабли, вызывать бомбардировщики и самолёт — разведчик. В итоге у нас всё равно около пятидесяти убитых и почти сотня раненых. Так что сегодня Главы Кланов посмотрели и на изнанку войны. После похоронной церемонии и посещения палаточного госпиталя они притихли и задумались.

На преодоление полосы укреплений, линии которых начались километрах в пятидесяти — шестидесяти от Осаки, штабом отпущена неделя. И если сначала мы продвигались довольно бодро, то теперь уже теряем темп. Чем ближе к городу, тем серьёзнее укрепления. Уже заметна работа японских магов Земли. Не каждый дот в их исполнении удаётся расковырять "Гиацинтами". Без поддержки магов такие доты — крепкие орешки, но курсанты пока справляются без нашей помощи.

В глазах приглашённых японцев я уже второй день вижу азарт и нетерпение. Они ждут, когда же сам князь Рюдзин вступит в бой. Я же пока сохраняю загадочный вид и часто беседую с ними. Иногда поодиночке, но чаще, сразу с группой. Мы хоть и торопимся с Осакой, но торопимся медленно. Сёгунат каждый день высылает подкрепления, которые мы успешно перемалываем, не вступая в открытый бой.

Моё время скоро придёт. Километрах в семи — восьми от окраин города японцы воздвигли монументальную линию обороны. Японские офицеры, попавшие к нам в плен из-за ранений и контузий, искренне считают, что последняя линия обороны Осаки непреодолима. Многоэтажные доты — гиганты, дзоты, тоннели, минные поля, ряды проволочных заграждений. На фотографиях, сделанных с самолёта, укрепления производят сильное впечатление. И даже то, что где-то в бухточках около Кобе спрятаны то ли два, то ли три монитора, способных с моря поддержать огнём четыре с лишним десятка менее мощных орудий, расположенных в дотах, уже как-то не кажется слишком важным.

— Сюда бы "кувалды Сталина"… Десятка два, а лучше сотню, — выпустил из рук бинокль генерал Каргальский, — И снарядов к каждой по пять боекомплектов.

— Да уж. За всё время службы я такого не видел, — вытер Алябьев вспотевший лоб платком.

— А, по-моему, всё вполне симпатично выглядит, — доброжелательно сообщил я, убирая техномагические очки в футляр и излучая уверенность, которой в общем-то не было.

Линия передовой вчера вечером сдвинулась километра на три — четыре ближе к городу. Мы втроем, с утра пораньше, решили своими глазами посмотреть, что же японцы там отгрохали, раз пленные так нехорошо улыбались, глядя на нас, когда мы у них про укрепления спрашивали. Загрузились в дирижабль и обозрели. Заодно и обомлели сначала…

Чертовы маги Земли! Сколько же их тут было, раз они такое наворотить сумели? А главное, как изобретательно с грунтом обошлись, который при строительстве подземных этажей из котлована вынули. С помощью стальной сетки вокруг толстостенных колпаков дота в несколько рядов ограждения поставлены, а в них камень с песком засыпан. Вот и думай, чем стрелять. Фугасный снаряд дотам не опасен, а от бронебойного толку немного получится. Иди-ка, пробей двухметровую толщу песка и камня, а ей и вреда никакого. Чуть осыплется верхний слой и скроет пробоину, а ночью маг Земли из дота выйдет и за несколько минут всё восстановит.

Хорошо, что генералы это в бинокли толком не разглядели. Ещё больше бы огорчились. Зато мои очки, с их увеличением, позволили всё в деталях рассмотреть. В том числе и толщину колпака дали возможность приблизительно оценить. Судя по глубине амбразур, под два метра монолитного камня за грунтовыми матами скрыто.

Из неприятностей ещё и поле имеется. Ровненькое такое, песочком мелким отсыпанное. Прямо перед всей линией укреплений идёт, от гор до моря сплошной пляж, километра в три шириной. Одно удовольствие по зыбкому песку под шрапнелью и пулемётами бежать. И упавший труп о камни не побьётся, и кровь в песок уйдёт.

А уж магам Земли какое раздолье! Хоть ловушки из зыбучих песков ставь, хоть песчаную волну запускай. Она и мёртвых и живых аккуратно присыплет.

— С обходным манёвром, как я понимаю, ничего не выйдет? — спросил Каргальский

— Горы, — одним словом отозвался Алябьев.

— Я понимаю, что артиллерию не протащить, но у нас же маги есть?

— У них, как видите, тоже, — вмешался я, поскольку вопрос относился уже к моему ведомству, — В горах маг Земли — грозная сила. Недавно на моих глазах архимаг этого направления целую гору метров на десять вниз обрушил. А уж нору в скале, из которой одни глаза торчать будут, любой из земляных исполнит. Только и успеешь заметить, что на тебя скала падает, а кто это сделал, не найдёшь.

— Князь, может вы отсюда попробуете их приголубить? С броненосцем же у вас неплохо получилось, — прищурился Алябьев, после того, как оценил расстояние от дирижабля до линии