– Хватит! – приказал Владимир Георгиевич.

– Хорошо, – бесстрастно ответил братец. – Только передай Вите, что он последняя скотина, лопух и придурок. Мог бы про Леху не рассказывать.

– Передам, – ответил Володя и отключился. – Боец, позови ребят. Пусть унесут этих двоих в разные машины каждого. Потом приходи на кухню, – мрачно сказал он, – пора устроить последний совет.

После того, как честный Володя передал водопроводчику слова Саши, Боец послушно исполнил волю начальника, а я тем временем открыла окно – духота усилилась. Терпеть не могу жару, люблю свежий воздух.

Уселись на диване, думая каждый о своем.

– Ну что, двинулись? – спросил Володя, оторвавшись от мрачной задумчивости, когда пришел Боец.

Мы двинулись.

Я шла первой, поэтому мы все остались живы. И еще потому, что Васька вдруг предупреждающе мяукнул и метнулся к двери.

В этот момент я почуяла запах газа и вспомнила про чайник на кухне.

– На улицу! – заорала я, увлекая за собой Бойца и Володю, объясняя на бегу: – Газ! – Мы споткнулись у порога, втроем упали, придавили бешено орущего и царапающегося Ваську. Меня накрыл мгновенный липкий страх, холодом сковав руки. Чертыхнулась, дернулась. Мешая друг другу, мы рванули дверь, вывалились наружу и буквально скатились во двор.

Вслед за нами грохнуло, оконные стекла лопнули, меня сбила с ног горячая упругая волна, и сознание на несколько секунд погасло. Затем я ощутила, что меня тащат. Боец поставил на ноги, Володя поддержал. Они что-то говорили, но я не слышала. Перед глазами плыли круги, но я все же разглядела, как бушующее пламя пожирает мою кухню.

Через минуту, когда двор наполнился изумленным народом, слух постепенно стал возвращаться ко мне. Первым, что я услышала, были слова Володи: «Ну, наконец-то!» – и нарастающие сирены пожарных. Оглядевшись, ахнула: Боец стоял рядом, и вся левая сторона его лица была исполосована мелкими царапинами, постепенно все больше краснея от крови.

– Попал под град, – объяснил он, показывая на мои окна. Земля перед нами сверкала россыпями острых мелких осколков. С десяток таких засело в его плотной спортивной куртке, несколько все же пропороли материю и вошли в плечо. Прикрывшее меня плечо, между прочим!

Я смотрела, как сильные струи за несколько томительных минут сбили и уничтожили пламя, как волновались люди, теснясь около нас, и как молодые парни и зрелые мужчины в спортивной одежде, строящие из себя удивленных и любопытных прохожих, не подпускали их слишком близко к Володе, как внимательно и безучастно оглядывали двор. И в моей душе крепла злость. Даже больше – бешенство: как у Васьки, который пострадал дважды – от нас, придавивших, и от пожарных, обливших. Мокрый, злой, он сидел на балконе второго этажа и смотрел, как чуждые стихии уничтожают родное гнездо.

Проникнувшись мелодраматичностью ситуации, я с чувством плюнула на землю. И мысленно пообещала, что гад, совершивший это подлое дело, ответит по заслугам.

Скоро, когда бравирующие быстрой расправой с огнем пожарные сматывали свои шланги, в теснину двора, хлюпая по растекающейся грязи, быстрым шагом вошли трое в синей форме.

– Только этого не хватало! – бросил Володя. – Они нас часа три промурыжат! Пошли отсюда! – И, ухватив меня за руку, потащил ко второму, малому выходу со двора.

Я, не оборачиваясь, свистнула Ваське, побоявшись оставлять его здесь, и через минуту грязный комок мокрой шерсти вспрыгнул на роскошное заднее сиденье Володиной «бронемашины». И тут же, не теряя достоинства, принялся вылизываться.

– Куда? – спросил шофер, окинув кота удивленным взглядом и поворачиваясь к нам с Бойцом.

– К Аннушке, – ответила я, – Рабочая, двадцать два, квартира сто семьдесят.

Предстояло быстро и без дальнейших потерь во всем разобраться.

* * *

Мы газовали и стремительно отчалили пятью машинами сразу. Прямо взвод!

– Не мешайте мне минуты три, пожалуйста. – Я подставила лицо под ветряной поток, рвущийся через сдвинутое дверное стекло, вдохнула полной грудью. Выдохнула, скрещивая пальцы на руках, закрыла глаза. Еще раз вдохнула, надолго застыла, не дыша. Тишина проникала в меня, отдаленный гул ветра и мотора уходил куда-то далеко, сменяясь призрачной тьмой.

Когда перед глазами поплыли круги, я резко выдохнула, выпрямила руки, почти выкрикнула СЛОВО.

И тут же вернулась к привычному мироощущению. Все вокруг наполнилось звуками и запахами. Почтительный Боец вглядывался в меня не менее почтительным взглядом. Владимир Георгиевич глянул через зеркало, и задумчивость внезапно сошла с его лица.

Водитель, что-то почуяв, вздрогнул и зыркнул в мою сторону.

Васька выгнулся, раскрыл лапы, когтями впиваясь в немыслимо дорогую обшивку, которую уже изгрязнил до неприличия, и ликующе взвыл дурным голосом. Да, коты любят всякую негативную энергию. А все сомнения, весь страх, всю ненависть, боль и горечь, как собственную, так и чужую, у всех присутствующих в «Мерседесе» я выкачала до дна. Без разрешения. Потому что – так надо.

Васька, переполненный сгустившейся тьмой, видимой одной только мне, являл зрелище страшное и одновременно притягательное – жуткие глаза пылали изумрудным светом, шерсть топорщилась. Матерчатая обшивка трещала, раздираемая без пощады.

Каждой ведьме нужен черный кот. Потому что человеку, направляющему себя на Свет, недоступно умение ломать, сгущать и фиксировать темную энергию, он может лишь порождать, улавливать и передавать ее.

Но каждой ведьме рано или поздно приходится прибегать к мерам, даже переходящим за край. В таких случаях кот незаменим.

Володя и Боец, лишенные своей злости и нервозности, удивленно смотрели на меня, непонимающий водила удивительно легко крутил баранку, позабыв отругать неуклюже свернувшего детину на «Волге» и парня, перебежавшего дорогу прямо перед машиной.

– Ты чего это?.. – спросил он, бесславно провалив тест на интеллект.

– Ведьма она, – объяснил Боец, – понимаешь, Ведьма!

Я расхохоталась.

На переднем сиденье безмятежно улыбался Владимир Георгиевич.

Мы были уверены, что все получится.

– Тормози, приехали, – бросил Боец.

Выскочив из машины, мы с Бойцом влетели в Анину квартиру.

Теперь, спустя несколько часов после разбирательства, там было тихо. Аня открыла дверь, впустила. Из гостиной слышался зудящий звук лазерки, распечатывающей диагноз. Поверхностный, разумеется, потому что на полный или даже общий времени не было.

– Таня, что вообще происходит? – набросился на меня хозяин квартиры. – Сережа нам так ничего и не объяснил. У тебя какое-то дело?

– Потом, Илюша, потом. Все, что разрешат, я вам расскажу.

Второпях присмотревшись к Илюше, я поняла, что другу моему тоже требуется биокоррекция. Но лишнего времени не было, поэтому я просто попросила его успокоиться.