— Ты утверждала, что я не могу оставить тебя здесь. К сожалению, это так. Никто не знает, какое еще заклинание могло остаться в твоей маленькой умной головке. Джеггред, дорогой мой, отплати ей за все, что она натворила. Не упусти возможность… насладись моментом.

Квентл гордо покинула камеру вместе с Рилдом, но Фарон задержался, так же как и Халисстра с Данифай.

Первый крик Фейриль эхом отозвался в ушах мага, отразившись от стен маленькой камеры. Дреглот еще даже не притронулся к посланнице, но Фарон видел, как он приближался, улыбаясь. Крики Фейриль переросли в визг и вдруг прервались. Джеггред, будто ненароком, схватил ее за шею огромной когтистой лапой, которую просунул прямо под адамантиновый воротник. Ощутив нехватку воздуха, Фейриль как сумасшедшая принялась отбиваться от демона, но он легко приподнял ее и плотнее просунул руку под оковы. Ноги дроу взмыли вверх, когда Джеггред рывком оторвал ее от пола. Посланница слабо колотила дреглота по рукам, и, как только она обмякла, Джеггред отпустил ее, наблюдая, как она обрушилась на пол, жадно хватая воздух ртом. Не успела Фейриль восстановить дыхание, как демон протянул руку вниз и вонзил коготь в ее подбородок.

Фарон видел, как глубоко проник коготь в мягкую ткань, наверняка задев и язык. Рот дроу оказался плотно сколот. Фейриль издала вопль, но он прозвучал приглушенно. Посланница попыталась оттолкнуть руку демона, но он медленно и безжалостно стал поднимать ее, заставив встать на ноги. Фейриль вцепилась обеими руками в дреглота, чтобы предотвратить проникновение когтя глубже в нёбо. Джеггред поднимал жертву все выше и выше, пока она не оказалась на носках, яростно пытаясь избавиться от пронзившего ее острия. Слезы градом катились по ее лицу.

Джеггред держал посланницу в таком положении и наблюдал, как она извивается, лаская ее парой своих коротких рук. Он поднял вторую руку и вонзил коготь в незащищенное горло Фейриль, проткнув голосовые связки.

Кровь хлынула из раны на шее дроу, глаза которой заволокло ужасом. Фейриль пыталась закричать, но все, что ей удалось выдавить из себя, — жалкое клокотание. Джеггред рассмеялся и оставил посланницу, которая была не в состоянии издать и звука, болтаться в таком положении.

Данифай и Халисстра ретировались. Фарон не был уверен, удовлетворены они беспощадным представлением демона или встревожены. Маг остался в камере один. Он не мог отвести взгляда от разворачивающейся перед ним сцены.

Кровь струилась по шее и груди Фейриль, ее движения постепенно затихали. Наконец, возможно устав от своей игры, Джеггред вспорол посланнице живот, и ее внутренности вывалились наружу. Демон отпустил Фейриль, и она рухнула к его ногам. Однако Фарон заметил, что посланница еще жива.

Дроу моргала от потрясения и изредка вздрагивала, наблюдая, как дреглот присаживается на корточки. В ту секунду, когда маг понял, что демон собирается полакомиться еще живой, но слишком слабой, чтобы сопротивляться, Фейриль, он отвернулся и зашагал прочь. Чавкающие звуки донеслись до Фарона, вышедшего из камеры в коридор.

По нескольким причинам Громфу Бэнру не доставляла никакого удовольствия последняя новость, которую ему предстояло сообщить Триль. Прежде всего, это была плохая новость, и хотя она не касалась лично его, он все же оставался глашатаем. Но это была не единственная причина, по которой он беспокоился. В Мензоберранзане нашлось бы несколько личностей, готовых выместить на самом могущественном маге города свое недовольство. Из этих нескольких большинство только внешне держалось за своих настоящих хозяев и надеялось, что он поможет им возвратить прежнее положение. Нет, сегодня не так рискованно приносить плохие вести, как могло случиться в другие дни. К тому же он не часто приносит сестре неприятные известия.

Размышления навели Архимага Мензоберранзана на другую причину его беспокойства. Триль Бэнр находилась у себя, и это означало, что Громфу придется навестить ее, вместо того чтобы избрать какой-то другой путь. Маг терпеть не мог покидать Магик, не любил бывать в Великом Кургане, но больше всего ему не хотелось делать что-либо из этого при подобных обстоятельствах. Это была еще одна причина в его списке, по которой он желал, чтобы кризис как можно скорее разрешился. Громф устал от всех причиняемых ему неудобств.

Пролетая над улицами Мензоберранзана по дороге к Великому Кургану, Громф в испуге всматривался вниз. Он отдал распоряжения проследить, чтобы на улицы выслали больше патрулей, но только сейчас он видел результаты исполнения своих приказаний. Волнения на улицах снова усилились, и если они не будут действовать осторожно, знать города вскоре столкнется с очередным мятежом.

Конечно, Триль может занять твердую позицию, настояв на том, чтобы верховные матери безоговорочно повиновались, когда потребуется большее количество воинов, но Громф сомневался, что это хоть на йоту заставит их поторопиться.

«Они прежде всего позаботятся о собственных Домах, и пропади пропадом Верховный Совет», — подумал Громф.

Приблизившись к краю Дома Бэнр, маг опустился на балкон, ведущий в зал для аудиенций его сестры. Дежурившие здесь охранники с минуту беспокойно оглядывали его, но, узнав, вытянулись по струнке, приветствуя Архимага. Не обратив на воинов никакого внимания, он быстро миновал их и прошел в зал заседаний. Громф надеялся найти там Триль, но сестры не оказалось на месте.

Раздраженно прищелкнув языком, Громф проследовал через огромный зал в коридор, ведущий к личным покоям Триль. У двери в комнату Верховной Матери его встретили две внушительные жрицы, отличавшиеся силой. Они были вооружены и, несомненно, хорошо натренированы как в военном искусстве, так и в магии.

Две охранницы заслонили дверной проем тяжелыми булавами.

— Ее нельзя беспокоить, — сообщила одна из них, скользнув по магу взглядом и ясно дав понять, что не примет никаких аргументов, даже родственную связь.

Громф вздохнул, мысленно внеся в список причин, по которым он не любил приходить сюда, еще одну. Не важно, сколько раз ему приходилось пускать в ход свой уже вошедший в поговорку авторитет, чтобы увидеть Триль в личных покоях, ее служанки никогда не облегчали ему этой задачи, стоило ему прийти в следующий раз. С Громфа было довольно.

— Я не собираюсь стоять здесь и препираться с вами сегодня. У вас есть одна минута на то, чтобы доложить ей обо мне и пропустить меня. В противном случае я превращу вас в две горстки дымящегося пепла прямо на пороге. Я понятно изъясняюсь?

Взгляды охранниц сменились на угрожающие, но, поразмыслив несколько минут, та, что говорила, коротко кивнула и проскользнула в помещение, тщательно притворив за собой дверь. Вторая женщина осталась, ледяным взглядом рассматривая Архимага, который сложил руки на груди.

Когда Громф уже всерьез начал подумывать, не привести ли свою угрозу в исполнение, дверь открылась и появилась охранница, приглашая его войти. Подняв бровь, словно желая сказать: «А чего вы еще ожидали?», Архимаг нетерпеливо протиснулся мимо нее и с силой захлопнул за собой дверь.

В передней комнате Триль не оказалось, однако это не удивило мага. Обычно, если она заботилась о своей представительности, то принимала гостей в зале. Подсчитав, где больше шансов увидеть сестру, в спальне или в ванной комнате, с любовником, Громф отправился в спальню и прогадал.