Соломон ругается, бледнея и каменея лицом, и крепче прижимает ее к своей груди.

— Соломон, — шепчет Тесси, хватая его за руку. Внезапная мысль приходит ей в голову. — Если мы пойдем в номер, то сможем воспользоваться доплером.

При ее словах он уже встает и двигается.

— Пришлите врача в наш номер, — приказывает он. — Я отнесу ее отдохнуть.

Затем Тесси поднимают, подхватывают сильные руки Соломона. Мир вокруг нее движется так быстро, что она едва успевает осознать происходящее. Она смотрит на его суровое лицо, на его сильную квадратную челюсть, когда он проносится мимо стайки шепчущихся женщин, выходит из студии на свежий воздух и солнечный свет, и Тесси кажется, что она падает.

Она прикусывает губу, обхватывает его за шею и смотрит на него сквозь темные ресницы. Она жаждет серьезного взгляда Соломона, как любовного письма.

— Ты снова меня несешь.

Он хмыкает, его грубоватый голос окрашен нежностью, которую она никогда не слышала от мужчины.

— Я всегда буду носить тебя на руках, Тесси, — говорит он, опустив поцелуй на ее макушку.

— О, — шепчет она.

Соломон мог бы нести на руках расплавленную женщину, потому что в его объятиях она практически превратилась в лужу. Она не имеет права чувствовать такую заботу, но она чувствует. Этот мужчина делает с ней то, что не делал никто. Ее эмоции загораются и разгораются.

С тихим вздохом она опускает голову на его широкую грудь. В безопасности. Она чувствует себя в безопасности. Она хочет, чтобы Соломон Уайлдер всегда был рядом с ней.

Когда они оказываются в номере, он осторожно укладывает ее на кровать. Подпер ее подушками.

Без слов Соломон приносит ей доплер и опускается на матрас рядом с ней. Тесси откидывается назад и опускает пояс штанов для йоги, обнажая живот.

— Это моя вина, — шепчет Тесси, ее глаза слезятся, пока она настраивает аппарат. — Я забыла воду. Я не дышала правильно…

Боже. Она уже вся извелась, а Мишка еще даже не вышел из ее живота.

— Не надо, — говорит Соломон, его голос груб. — Не делай этого.

Трясущимися руками она проводит палочкой по животу. Она ждет, ее дыхание и сердце замирают. Затем комнату заполняет звук, похожий на галоп сотни лошадей. Знакомый звук. Сильный. Уверенный.

Мишка.

Воздух вырывается из ее легких. Она с облегчением откидывается на подушку, когда Соломон смотрит на нее.

— Это его сердцебиение. — Тесси закрывает слезящиеся глаза. Паника медленно уходит из ее вен, и она с трудом выдыхает воздух. — С ним все в порядке.

— Слава Богу. — От отчаяния, прозвучавшего в голосе Соломона, сердце в ее груди перевернулось. Он почтительно кладет руку ей на живот и приковывает свой обеспокоенный взгляд к ее лицу. — Теперь мы убедились в этом.

Она сдерживает улыбку.

— Похоже, ты суетишься, Торжественный Человек.

Он смотрит на нее.

— Похоже, что да. — Протягивая ей бутылку с водой, он смотрит, как она пьет ее, а затем идет за прохладной мочалкой. Он накрывает ею ее лоб, когда раздается стук в дверь.

— Давно пора, черт возьми. — Сжав челюсти, он топает через номер.

Через несколько секунд в комнату входит улыбающийся мужчина с темно-коричневой кожей и копной белых волос.

— Мисс Трулав, я доктор Родриго. Я штатный врач. — Он занимает место рядом с ней, в то время как Соломон стоит со скрещенными руками у изголовья кровати, как чрезмерно заботливый телохранитель. — Насколько я понимаю, вы упали в обморок.

— Да. — Она погладила свой живот. — Я делала короткие вдохи вместо длинных, забыла попить воды, а потом… — Она захлопывает рот, прекращая свой идиотский бред, и выдыхает. — Я просто хочу убедиться, что с моим ребенком все в порядке.

— Я уверен, что с ним все в порядке. Неглубокое дыхание может вызвать головокружение, особенно во время беременности. — Доктор открывает свою сумку и улыбается. — Но давайте на всякий случай осмотрим вас.

Пока доктор Родриго осматривает пациентку, снимает показатели и задает общие вопросы о ее беременности, Тесси с интересом наблюдает за Соломоном. Он расхаживает по комнате, как озабоченный зверек в клетке.

Только когда доктор захлопывает свою сумку, Соломон останавливается.

— Они в порядке, да? — спрашивает он, его тело — кирпич, руки сцеплены по бокам.

Доктор усмехается.

— Они в порядке. — Обращаясь к Тесси, он говорит: — В отношении вашего ребенка беспокоиться не о чем. Похоже, вы просто перенапряглись. — Он бросает на нее укоризненный взгляд. — В отпуске нужно отдыхать, а не заниматься спортом.

Она смеется.

— Теперь я это знаю. Большое спасибо.

Он улыбается и встает. Смотрит на Соломона.

— Проследите, чтобы ваша жена получила много воды и отдохнула.

Соломон кивает и протягивает руку.

— Обязательно. Спасибо.

Доктор направляется к двери и закрывает ее за собой.

Только Тесси смотрит на Соломона.

Он поворачивается и ловит ее взгляд.

— Что?

Она облизывает губы.

— Ты ему не сказал.

— Что не сказал? — Он отодвигается к краю кровати.

— Что мы не вместе.

Он прочистил горло. Его пронзительные голубые глаза смотрят на нее.

— Я не хотел.

— О.

Это прямое признание застало ее врасплох. Ей снова захотелось упасть в обморок, только на этот раз в самом лучшем смысле этого слова.

— Тесси?

— Я просто… — Она прикладывает руку к виску, надеясь хоть как-то справиться с колотящимся сердцем. — У меня снова кружится голова.

Сев рядом с ней, он окинул ее серьезным взглядом и сказал:

— Отдыхай. Сейчас же.

Тяжело выдохнув, она вскинула бровь.

— Это указ врача.

— Мой указ, — прорычал он.

Она вздрагивает от его властного тона. От его властного тона, который говорит ей, что он позаботится о ней и даже больше.

Без слов он помогает ей переодеться. Сняв с нее тесную одежду, он натягивает на голову поношенную футболку. Она чувствует запах пива в его дыхании, ее аромат в его бороде. Когда она опускается на подушки, на нее наваливаются усталость и облегчение. Отойдя от адреналина, она проводит усталой рукой по лицу, потом по животу, чувствуя ободряющий толчок Мишки.

Соломон кладет руку ей на лоб, и она, закрыв глаза, прислоняется к его прохладному, успокаивающему прикосновению. И она чувствует, как его массивная рука раскрывается, словно цветок, и обхватывает ее щеку своей ладонью.

Когда она открывает глаза, он все еще смотрит на нее. Все еще хмурится.

— Что случилось? — спросила она.

У него перехватывает горло, и, наконец, он произносит.

— Я испугался, Тесси.

Она моргает.

— Испугался? — Она не может себе представить, чтобы что-то могло напугать этого парня. Ну, может быть, дефицит рубашек в цепочке поставок. Но не ее. Не объект его ежедневного