и тут голова у меня закружилась опять, так сильно, что задрожали пальцы… нет, нет, только не сейчас, у меня еще есть дело!

Вот найдем девчонок, и тогда можно и с ума сойти.

Болезнь словно услышала мои мысли и отступила, оставив меня слабым и трясущимся, но в здравом рассудке.

— Ходит и ходит, — комментировал снаружи Эрик, давая нам понять, что происходит. — Песок нюхает. Еще можно на вкус попробовать. Да, прямо языком по раскаленной дюне. Объедение.

От последнего слова в животе у меня забурчало, я вспомнил, что ел неведомо когда. Интересно, если не кормить тело, то может быть получившийся из меня безумец окажется не таким сильным?

— Вот след, — донесся голос Сыча. — Женская обувь, не только берцы.

Сердце у меня затрепетало — ну слава богу, уж лучше Цзянь и его банда, чем дрищи. Последних не одолеть, даже не угнаться за ними по пескам, если они наложат лапы на Марию и ее подруг, ну а с сектантами мы повоюем.

— Вперед, братаны, чего мы ждем? — тут же вылез Вася.

— Как тебе сказать… — протянул Ингвар. — Фейсал, Иван — вылезайте!

Мы выбрались наружу, и я понял, что вызвало сомнения не только у нашего командира, ну а практически у всех: найденная Сычом цепочка следов вела прямиком на юг, в полыхающий разноцветный ад.

— И чего? Какие варианты? — сдаваться Вася не собирался. — Я один пойду, если надо!

— Вдвоем, — я встал рядом с ним.

— Совсем с ума сошли? — Эрик покачал головой. — Давай уже к нашим! Там вода и еда! Там безопасность!

— Видит Аллах, рисковать собой ради женщин, существ глупых и бесполезных… — протянул Хамид, а потом неожиданно улыбнулся, и улыбка эта изменила его мрачное лицо. — Но я все же с вами. Не спрашивайте — почему.

— Без меня вы не дойдете, — сообщил Сыч. — Поэтому вы со мной, а не наоборот.

— Безумцы, полные безумцы! — Фейсал вскинул руки. — Но я не могу оставить братьев. Раз уж вместе, то до конца вместе.

— Тогда пошли, — Ингвар кивнул. — Кто не хочет, может сидеть тут или пойти в часть. Прямиком вдоль забора, ну а там как повезет.

Желающих не нашлось, даже Эрик ничего не сказал, хоть и скривил бледную финскую морду.

* * *

Мы окунулись в свечение, как в стоячую волну, один куб оказался справа, другой слева, но оба тут же потерялись из виду. Остался слепящий огонь со всех сторон, жара, темные фигуры соратников и полоска серого, обесцвеченного песка под ногами, по которому и тянулись следы.

Если Сыч хотел мира мертвых предков, то вот он, во всей красе.

Невозможно было сказать, быстро мы идем или медленно, звуков тут тоже не было, я не слышал даже своего дыхания. Но зато я понимал, что если безумие накроет меня тут, то достаточно рвануть в сторону, побежать вслепую, и никто меня никогда не отыщет,

И от этого на душе немного легчало — хотя бы за соратников беспокоиться не нужно.

— Цзянь явно сошел с ума, — голос Эрика прозвучал искаженно, гулко и глухо, словно он говорил в ведро.

Вряд ли, скорее наш китаец очень торопился, но вот куда и зачем?

И еще интересный вопрос — как комотделения выбирал направление, у него-то путеводной нити в виде отпечатков на песке не было? Конечно у него мог заваляться компас. Рядовым бойцам при такой службе такой прибор без особой надобности, да и офицерам тоже, но мало ли.

Хотя работал ли компас в таких условиях? Или Цзянь пользовался чем-то другим?

— Стоп, — сказал Сыч, и мы остановились.

Свечение вокруг нас двигалось как туман, в нем проглядывало нечто похожее на столбы или стволы толщиной с автомобиль, по ним скользили блики, вниз летели полыхающие листья или чешуйки, и в голову лез образ стоящего на множестве ног монстра, под брюхом у которого мы шагаем…

— Смотреть вниз! — скомандовал Ингвар, и мы послушно уставились в песок.

К большому удивлению, я обнаружил там собственную тень — так что, источник свечения чуть сзади и сверху? Тень задвигалась, поползла вправо как стрелка часов, и я невольно подобрался, мышцы шеи свело от напряжения — что-то перемещалось совсем рядом, я ощущал затылком слабое горячее дуновение, и зверски хотелось оглянуться.

Потом все исчезло, и движение воздуха, и тень, и колыхание вокруг.

— Дальше, — произнес Сыч, и мы пошли.

В какой-то момент буквально уперлись в очередной куб, свечение окрасилось малиновым, затем перед нами встала черная стена. Следы повернули, и мы вместе с ними, и хранилище осталось слева, затем позади, растворилось в заново побелевшем сиянии.

— Стоп, — вновь произнес Сыч, и тут что-то случилось у меня с головой.

Нет, я не перестал соображать под воздействием бешенства, как было не так давно. Скорее наоборот, мои мысли стали кристально ясными, но слишком огромными, чтобы их можно было ухватить, каждая обрела такую многомерность, что я мог крутить ее туда-сюда, будто снежинку размером с кулак, любуясь узором, переливом цвета и света.

В этот момент я понимал четко, где мы находимся, где расположены остальные кубы, для чего именно предназначено свечение, отчего нам в нем так тяжело, но я не смог бы выразить это знание в словах. Не я управлял своим разумом, и не он управлял мной, а мы словно наблюдали друг за другом, две системы, почему-то на короткое время ставшие единым целым.

Коснувшийся ушей звук я не опознал, но разложил его на частоты и гармоники. Двинулся с места вместе с остальными, и отметил, что свечение понемногу теряет интенсивность.

Это наблюдение породило радость, облегчение, и простые, обычные чувства вернули меня в норму.

— Дошли! — воскликнул Эрик с восторгом первооткрывателя, узревшего полюс.

Перед нами высились башни, второе их скопление, расположенное в южной части полигона. Дальше виднелся забор, окутанный свечением точно так же, как и на севере, и уходящие за горизонт извивы дюн.

Каких-то два километра по прямой, может чуть больше, а ощущения, что пересекли Сахару с запада на восток.

— Дошли, — подтвердил Вася.

Следы тянулись вперед, и поскольку тут их никто не затаптывал, были хорошо различимы. Настоящая дорожка — ну еще бы, больше десяти человек прошло — огибала ближайшую башню, до которой оставалось метров сто, и пропадала из виду.

Куда