Зельда: Да, конечно. Я на самом деле очень счастлива. Сама не знаю почему, но счастлива. Ведь вообще-то, если подумать: я на свободе, я еще молода, богата, я в деревне, которую люблю, со мной человек, которого я люблю, — и все это после нескольких лет кошмара… Мне следовало бы скорее чувствовать себя несчастной. Вы же знаете, что такое количество положительных факторов обычно приводит к жуткой тоске… Но нет, у меня ощущение полной гармонии.

Лоранс: Да тут и сама жизнь — полная гармония. Даже Этьен как будто расслабился, вы не находите?

Зельда: Да, верно. Он стал… веселее, а иногда — печальнее, он стал живее. Он ведь любит вас? Правда, это никчемный вопрос: и так видно, что любит. Мне странно смотреть на это: я ведь никогда не видела Этьена влюбленным.

Пауза. Лоранс озадаченно смотрит на Зельду, которая спокойно пьет чай.

Лоранс: Зельда, я не понимаю вас. Что вы такое говорите? Этьен был влюблен в вас.

Зельда: Что вы! Нет, конечно! Он же вам рассказывал, наверное: у нас был брак по расчету, и только. Мы были хорошими друзьями, но ни о какой любви и речи не было. Я думала, вы знаете.

Лоранс: Я знаю, что это официальная версия. Но вы же такая умная, неужели вы в это поверили?

Зельда: Ну да, абсолютно поверила. Нас поженили наши семьи, чтобы мы следили друг за другом, вернее, чтобы Этьен следил за мной, и мы оба четко соблюдали условия контракта: то есть я заводила себе любовника за любовником, совершала глупость за глупостью и всячески отравляла Этьену жизнь, и так долгие годы.

Лоранс: И ему было все равно? Вы правда думаете, что мужчина у всех на глазах может терпеть такое от жены, от женщины, которая является ему женой, просто соблюдая условия контракта? Как бы приличия ради? Вы считаете это правдоподобным? В наше-то время?

Зельда: Ну да. И именно потому, что он не любил меня, в этом не было ничего страшного… Ну, возможно, это его раздражало…

Лоранс (поднимаясь, изменившимся тоном): Зельда, я ни разу не замечала, чтобы вы лгали. Сколько вас знаю, хотя это и немного, но на самом деле уже давно. И вот уже два года, как я знаю Этьена и как он любит меня и говорит со мной обо всем. Вы и в самом деле считаете, что Этьен никогда не любил вас?

Зельда: Да, я так считаю. (Пытается улыбнуться.) Правда, для женщины хвастать тут нечем. Но дело обстоит именно так: мой муж никогда не был в меня влюблен!.. Вы же знаете, он женился на мне, прекрасно зная, кто я и что я…

Лоранс (перебивая ее): Ну и кем же и чем же вы были?

Зельда: Комком, дорогая моя, комком нервов, волос, крови, любви, желаний, отчаяния, страстей. Меня как будто выбросили в открытое пространство, думаю, я была почти символом. Во всяком случае, ничего общего с человеческим существом у меня не было, а следовательно, и с женой. Возможно, все это из-за денег, из-за огромного состояния, которое осталось мне от деда почти целиком — за вычетом четвертой части для Дорис, — из-за них все так… покатилось… Одним словом, я была не из тех, кого любят, кого можно полюбить. Да меня и не любили: желали, обожали, ненавидели… А вот любовь… Нет, на нее не было времени. У меня у самой не было времени на любовь, и я никому не давала на это времени. Любовью я занималась, но без разврата… И не из соображений морали, и не от недостатка возможностей… (наполовину обращаясь к Лоранс, наполовину разговаривая сама с собой) но я всегда была слишком распутной, чтобы заниматься любовью не с одним партнером. Вообще трудно представить себе разврат, слова, вздохи, которые позволяют себе наедине. Я приказываю мужчине слушать, трогать меня одну, смотреть только на меня, и сама тоже смотрю только на него, слушаю только его, целую его одного. Он погружается в меня, тонет во мне, я заполняю его всего. И я говорю ему всякие вещи: то велю, чтобы он сделал мне больно, то рассказываю, как в школе была лучшей по истории. Я говорю ему, что убью его, если он меня обманет, и тут же — что боюсь грозы. И он тоже говорит мне всякие вещи: все, что приходит ему в голову в данный момент, а главное — когда после нашей любви от нее отливает кровь. В это самое время, я знаю: он принимает меня, он видит меня, хочет меня, хочет, чтобы я была. Для кого-то нужно, просто необходимо, чтобы я была на свете, чтобы я была сама собой, Зельдой, чтобы я была вот тут, у него перед глазами, безмолвная и голая. И тогда я действительно начинаю жить, дышать. А что мне делать сразу с несколькими возбужденными типами? Смотреть на их спину, уши, затылок? Ждать, когда они забудут о моем существовании? Нет уж! Пусть в эти детские игры играют трусливые переростки. На любовь у меня не было времени. Я говорю не только о Поле. То же было со всеми моими подонками. И мне тоже было необходимо, просто чудесно сознавать, что все эти случайные люди есть на земле. Вы понимаете?

Лоранс: У Этьена было время. Он был рядом.

Зельда: У Этьена была своя жизнь. Он не лил слезы у домашнего очага, дожидаясь, когда я вернусь. Конечно, он не так спешил, как я, и не был таким фантазером, если только мое больное воображение можно назвать фантазией.

Лоранс: Так, значит, этот привлекательный молодой мужчина женился по расчету и до сих пор состоит в браке с женщиной, которая все это время выставляет его на посмешище, изменяет ему, унижает его перед всеми — перед друзьями, матерью, любовницами и им самим, в конце концов! Зельда, кроме любви существует еще и мужская гордость, чувство собственного достоинства. И что, кроме любви, могло помешать Этьену сразу же вас бросить, хотя бы для того, чтобы сохранить хоть каплю самоуважения?

Зельда не отвечает.

Молчите? Пожалуйста, Зельда, скажите, что, кроме любви, могло удерживать Этьена рядом с вами?

Зельда (устало): Послушайте, Лоранс, все очень просто: были две крупные фирмы, которые всю жизнь были связаны между собой. Их наследники оказались оба выродками, ну, во всяком случае, не желали иметь ни малейших забот о будущем, при этом эстетически и социально абсолютно подходили друг другу. Их решили поженить, они по беспечности своей согласились, и ни один из них не стал от этого ни счастливее, ни несчастнее. Поверьте, это все правда.

Лоранс: Я не верю.

Зельда (раздраженно): Ну ладно, вполне возможно, что Этьен и правда меня любил и что какое-то время я заставляла его страдать от этого. Может быть, я и вела себя по отношению к нему как хищная тварь, но я таких случаев не помню. У меня было много жертв повсюду, и они гораздо больше интересовали и забавляли меня. Впрочем, за это я понесла наказание…

Лоранс: Не надо, Зельда! Знаете, я ужасно не люблю такие разговоры…

Зельда (смеясь): Не беспокойтесь, я тоже. Я никогда не верила, что кто-то в том или ином смысле может понести наказание за что бы то ни было — или заслужить его. Только не спорьте, Лоранс. Вы любите Этьена, он любит вас, и это главное. Но все же, вы полюбили его не за то, что он был рогоносцем с разбитым сердцем, правда?