— Упаси меня Господь что-либо советовать министру, назначенному моим повелителем! Однако я мог бы высказать кое-какие соображения. Во-первых, необходимо вдохнуть новую жизнь в морской флот. Несмотря на добрую волю господина де Шуазеля, этот век оказался немилостив к боевым кораблям, столь необходимым для величия Франции.

— Коварные люди внушили покойному королю неправильное представление о флоте, — живо отозвался Сартин. — Разумеется, не вы, адмирал, а другие. И, к сожалению, все подавалось под предлогом сокращения расходов, ради экономии средств. Людовик XV горько жаловался на сокращение флота, но его министры не давали ему никакой надежды на улучшение ситуации. В сущности, мы вынуждены были следовать политике, начатой во времена регентства и продолженной кардиналом Флери.

— И какова же эта политика? — спросил Лаборд.

Разговор на время прекратился, чтобы дать возможность разместить на столе вторую перемену блюд, куда входили свиные ножки с трюфелями, пирог с зайчатиной и салат с молодой крольчатиной. Мадера, совершившая путешествие в Индию, была опробована и немедленно получила всеобщее одобрение.

— Отвечаю на ваш вопрос, — продолжил Сартин. — Наша политика заключалась в том, чтобы не вызывать зависти у великих морских держав, и в частности у Англии, для чего началось сознательное принижение собственного флота — дабы у англичан не зародились подозрения.

— Но, сударь, — пылко воскликнул д'Арране, — не может же наш флот вечно пребывать в состоянии слабости и упадка! Это противоречит чести и интересам королевства!

— Увы! Как я вам уже сказал, неспособность людей, финансовый кризис, перманентная проблема долга и вечная оппозиция парламента способствовали срыву планов оздоровления государства. Господин де Морепа, более двадцати лет отвечавший за морской флот, нисколько не преуспел в своем деле. Он хотел, чтобы на три английских корабля приходилось хотя бы одно наше судно. Сумею ли выполнить эту задачу я? Поверьте, я намерен упорно следовать по этому пути, тем более что события в английских колониях в Америке побуждают нас держать руку на эфесе шпаги. Ответил ли я на ваш вопрос, адмирал?

— Разумеется! Второе мое предложение гораздо более дерзкое. Мне кажется, нам следовало бы подумать о тактике наших морских сражений. Сейчас я объясню: мы, французы, сражаемся в линию и первым делом стараемся сбить мачты у противника, дабы потом завладеть его судном. Такая тактика не подразумевает свободы мысли, порождает рутину и убивает в зародыше любую попытку использовать стечение обстоятельств. Нам же противостоит английская метода, на основании которой английские канониры стремятся прежде всего расстрелять ядрами корпус судна. Видели бы вы, какие повреждения причиняют они… от прицельной стрельбы в нижнюю палубу текут реки крови, щепки, летящие от обшивки, кинжалами впиваются в людей… А что говорить, когда вражеский корабль, идущий по ветру вместе с вами, расстреливает вашу корму из пушек, а потом рассекает вас по всей длине! Людские потери, воистину, огромны, а найти замену опытным морякам невероятно сложно.

— И как, по-вашему, исправить положение? — спросил Сартин.

— О, сколько я об этом думал! Морская карьера требует не только мужества, выносливости и знаний, но и умения мыслить и принимать решения в самых различных обстоятельствах. Мне кажется, не стоит привязываться к какой-либо одной тактике, пусть та или иная метода применяется в зависимости от обстоятельств, а то даже и несколько сразу, непосредственно сменяя друг друга. Для этого необходимо набирать закаленных, привыкших к бою офицеров и матросов. Я знаю, англичане очень опытные моряки. Когда новобранцы привыкают к морю, их начинают учить стрелять по команде при качке — и килевой, и бортовой. Мы же учим наших моряков плохо и мало, ибо всегда и на всем экономим. А когда приходит время встретить грозного врага лицом к лицу, наша скупость обходится нам необычайно дорого!

— Моя мысль идет в том же направлении, — вмешался Семакгюс. — Когда наступает час сражения, опытная и слаженная команда значит гораздо больше, чем калибр пушек!

— Кстати, о пушках, — продолжил д'Арране. — Смею надеяться, сударь, что ваши подчиненные довели до вашего сведения сообщение об изобретении английским инженером нового типа пушки, именуемого каронадой. Это короткоствольное орудие уже принято на вооружение в английском королевском флоте.

— Я слышал об этом, — отозвался Сартин, — но, честно говоря, не понял, в чем ее преимущество.

— Она значительно короче обычных пушек, у нее нет колес, и она крепится на скользящем лафете, состоящем из двух досок. Помимо этого она интересна нам тем, что наведение на цель по высоте осуществляется вращением ворота. Заряженная бомбой или картечью, каронада производит ужасающие разрушения…

С таинственным видом Сартин огляделся по сторонам: слуги убирали посуду, и никто посторонний не мог услышать его слов.

— Друзья мои, у меня есть план создания службы, в обязанности которой будет входить сбор сведений об английском флоте и о том, какие сюрпризы готовят нам господа из тамошнего адмиралтейства. Сей план еще не разработан в подробностях… Но, как вы понимаете, речь идет о благе государства, ибо осведомленность всегда идет на пользу. Придется искать людей, способных осуществить мой грандиозный замысел.

И он бросил долгий выразительный взгляд на Николя. Вернувшись, лакеи заняли свои места. Граф перевел беседу в иное русло.

— Фрегат — это король морских сражений, ибо он легок и прост в маневрах, — заявил он. — Семидесятичетырехпушечный фрегат может вести шквальный огонь и одновременно маневрировать. А если взять более крупный корабль, с большим водоизмещением, то в бою он превращается в неуправляемое чудовище, и потери его столь же велики, сколь велика сама эта громада. Подумайте только: такое судно берет на борт почти девятьсот человек! Но не надо складывать все яйца в одну корзину… И последнее, сударь: мне кажется, нам, на наших судах, необходимо иметь пехоту. В море у матросов нет оружия, и только в случае нужды им раздают ружья, пики и вымбовки. Так вот, мне кажется уместным усилить экипаж пехотинцами, которых можно было бы использовать для ведения огня во время ближнего боя или абордажа.

— Меткий выстрел, сразивший командующего, может решить исход сражения, — произнес Семакгюс. — И тому есть примеры.

Третья перемена блюд состояла из пирожков с салом, круглого итальянского сыра, рябчика с пюре, утки по-испански, завитка говяжьей грудинки в бенгальском соусе карри, гратена из испанских артишоков и жареного сельдерея.

Обеими руками министр поправил парик: этот жест означал у него величайшее удовлетворение.

— Время вопросов еще не пришло, — произнес он, — однако ваши соображения для меня чрезвычайно полезны. Я намерен познакомиться с положением на местах. Начну с познавательной поездки в Бретань, дабы посмотреть, как управляют нашими портами и арсеналами. Я хочу вырыть новые сухие доки и увеличить количество строящихся линейных кораблей. Не могли бы вы, адмирал, помочь мне подготовить эту поездку и сопровождать меня в ней? Мне очень важно мнение и глаз человека, имеющего опыт дальних плаваний и командования морскими баталиями. Позднее, когда план действий обретет четкие очертания, мы призовем на помощь еще одного достойного офицера, шевалье де Флерье, занятого в настоящее время разработкой морского хронометра, дабы в точности определять долготу местонахождения судна. Флерье, без сомнения, придется по душе королю: его очень интересуют всякого рода изобретения.