Она поклялась матери никогда не применять на практике то, чему научил ее фокусник, – не использовать навыки для обмана. Но разве можно назвать обманом факт воровства ключа от наручников, которые были надеты на нее путем самого жестокого обмана.

Прижавшись ухом к стене гостиной, Нилс прислушивался к голосам, доносящимся оттуда. Стена была слишком толстой для того, чтобы разобрать слова и понять, о чем говорят, но голос Амелии он узнал. С одной стороны, это было хорошо – значит, она жива. С другой – присутствие ее в одной комнате с Хоули могло вызвать проблемы. Она могла бы пострадать во время неизбежного поединка.

Решение он принял по наитию и неслышно покинул дом тем же путем, каким вошел в него. Осторожно обогнув дом снаружи, он подошел к одному из окон гостиной, откуда доносились голоса.

Хоули не стал затруднять себя разведением огня в камине, а может, этот джентльмен просто не знал, как это делается. Но он зажег несколько ламп, и при свете их Нилс ясно видел двух находящихся там людей.

Амелия стояла у стола, на котором лежал удлиненный предмет, завернутый в черную ткань. Она стояла спиной к окну и лицом к Хоули. Потомок благородного рода смотрел на нее с явной опаской. Они успели обменяться парой слов, прежде чем Амелия отвернулась к окну. Нилсу потребовалось лишь несколько секунд, чтобы разглядеть ее и увидеть кровоподтек на скуле.

Он ее ударил! Гнев охватил Нилса. К тому же руки ее были в наручниках. Вот негодяй! Нет, Хоули заслужил не просто смерть, а смерть мучительную! Нилс сам не заметил, как рука его потянулась к ножу, спрятанному под рубашкой. Он был готов броситься на него прямо отсюда, разбив все преграды, включая стекло.

Но нет, он взял себя в руки. Он глубоко вдохнул. Подождал, когда гнев немного утихнет. Сейчас он должен был действовать с ясной головой.

И только относительно успокоившись, он начал движение. Не через окно, а прежним маршрутом – к черному ходу. Он преследовал своих жертв в лесу, в полях, на улицах и бульварах, но никогда ему еще не приходилось действовать в таких условиях, как сейчас. Никогда он не чувствовал в себе такой несокрушимой решимости. Он должен был занять наиболее выгодную позицию, ограничивающую движения противника. И дом как раз создавал требуемые условия.

Его первоначальной целью было вытащить Хоули из гостиной, чтобы Амелии не было рядом с ним. Самым удобным местом был бы коридор, ведущий из кухни и помещений для слуг на господскую половину. Коридор этот не был освещен, и Хоули пришлось бы противостоять Нилсу в почти полной темноте.

Нилс зашел в дом, взял на кухне свечу, зажег ее, поморщившись от вони, и огляделся. Потолок здесь был низким – с перекрестными балками. Хозяин не считал нужным тратиться на украшение той части жилища, в которой бывали только слуги.

В дальнем конце коридора была арка, ведущая в пустую кладовую. Нилс попробовал примерно оценить расстояние отсюда до гостиной. По его расчетам, все получалось в его пользу.

Задув свечу, он по памяти пошел назад, на кухню. Обернув руку сюртуком, он с силой ударил по стеклу рядом с дверью. Звон разбитого стекла разорвал тишину дома.

– Какого черта?! – Хоули распахнул дверь и вышел в коридор. В тот же момент Амелия выхватила из кармана ключ от наручников. Если действовать быстро, можно успеть освободиться от оков. Но она не успела. Хоули вернулся слишком быстро и, схватив ее за руку, прошипел:

– Вы пойдете со мной, мадам.

Он сунул ей в руку лампу и толкнул впереди себя. Амелия начала возмущаться, делая это достаточно громко для того, чтобы ее было слышно в коридоре.

– Что вы делаете, лорд Хоули?

– Изучаю ничтожную возможность того, что у нас гости, мадам.

– Я не понимаю, с какой стати сюда должны прийти. Никто и малейшего представления не имеет, где мы. – Кроме Нилса, если Бог услышал ее мольбы. Но на это она и не смела надеяться.

– Даже если это и так, я должен в этом убедиться. Они добрались до кухни, ни с кем не повстречавшись, но увидели на полу разбитое стекло.

– Может это какой-то зверь попытался сюда забраться, – сказала она, надеясь, что ее голос не выдает надежды на совершенно иной вариант.

– Возможно, – сказал Хоули и вдруг внезапно развернулся, продолжая удерживать Амелию перед собой. В руке его блеснул нож. Амелия сдавленно вскрикнула.

– Вы считаете меня дураком, или ваш дружок считает меня таковым?

Несмотря на страх, державший ее за горло и мешавший дышать, она выдавила из себя:

– Я понятия не имею, о чем вы говорите. И зачем вам понадобился нож? Вы как ребенок, который боится кощея из сказки.

– Замолчите! Никто не мог бы догадаться о том, что мы здесь, и все же...

– А кучер?

– Кто?

– Как это похоже на Хоули! Господа не замечают тех, кто им прислуживает.

– Тот человек, что привез нас сюда. Вы можете ему доверять?

– Наемный кучер. Он не может знать о том, что происходит.

– Вы уверены? Слуги бывают и догадливы, и пронырливы.

– Это верно, – согласился Хоули. – Я собирался приказать ему доставить Вулфсону записку сегодня утром, но передумал. Нет, я ничего ему не говорил. Даже если он захотел бы предать меня, у него не было такой возможности.

Амелия пожала плечами:

– У вашего наемного кучера могут быть осведомленные приятели.

Лампа в ее руках давала мало света. Большая часть помещения оставалась погруженной во мрак. Но ей показалось, что в темноте она заметила движение. Возможно, это действительно ей только показалось. И все же решимость ее окрепла.

– Маловероятно. – Но возможно. По крайней мере, по соображениям Хоули.

– Есть еще один вопрос, – сказала она, стараясь закрепить успех. – Как вы его наняли? Он мог специально попасться вам на глаза.

Ей показалось, что она зашла слишком далеко, но Хоули был отпрыском рода, члены которого в каждом поколении добивались богатства и власти самыми низменными методами, включая шпионство, шантаж и прочее. Так что зерно упало на плодородную почву.

– Куда мы идем? – спросила она, когда он подтолкнул ее назад, в коридор.

– Увы, мне придется вас ненадолго оставить, дорогая, – сказал Хоули. – Но вначале я должен сделать так, чтобы быть уверенным – вы не сбежите в мое отсутствие.

– Нет, только не эти кандалы!

– Боюсь, что они самые.

Они успели дойти до гостиной. Хоули пихнул ее в кресло, поднял валявшуюся на полу цепь и перекинул узлом через цепь кандалов, которые все еще были на ней. Поискав глазами нечто такое, к чему можно было бы ее привязать, он заметил стол из черного дерева с устойчивыми толстыми ножками. Обернув цепь вокруг ножки стола и закрепив ее, он встал.

– Теперь я знаю, что вы дождетесь моего возвращения.