– Скорей уж ужинать, – глянув в окно, Игорь махнул рукой. – Пойду, разогрею, ага. Ты борщ будешь?

– Хм… не знаю даже… Ну, разогревай и на меня. Если расхочется – так ты все доешь, ладно?

– Раскормишь ты меня, милая.

Чмокнув женушку в щечку, аспирант отправился на кухню, где, кроме того, что поставил разогреваться борщ, еще и отправил эсэмэску одному хорошему знакомому, некогда тоже учившемуся на истфаке, а ныне трудившемуся в соседнем полицейском участке в скромной должности оперативного уполномоченного уголовного розыска. Звали знакомого – Кирилл, и не сказать, чтоб во время учебы они с Игорем так уж дружили. Нет, вовсе не были не разлей вода, так… Просто месяц назад как-то невзначай встретились в магазине, немножко потрепались «за жизнь», вспомнив «старые добрые времена», договорились до вовсе необязательного «хорошо бы как-нибудь встретиться, посидеть» да обменялись телефонами.

Прислав в ответ «попробую разузнать», Кирилл откликнулся неожиданно быстро, позвонив уже через пару часов. Оленька как раз смотрела какой-то нудный сериал, то есть – полусмотрела-полудремала… Тем лучше!

Накрыв женушку пледом, Игорь свалил на кухню…

Новости оказались не такими уж чтоб «ах», но тем не менее вполне заслуживали внимания. Как оказалось, Йомантаса этого наряд принял по мелкому хулиганству. Поместили было в «клетку», да, увидев литовский паспорт, просто выкинули пинком под зад, наказав больше не бузить и не пугать честных граждан. Выкинуть-то выкинули, а рапорт-то уже по компу прошел! Вот участковый и засуетился – материал-то списать надо.

– А что этот Йомантас устроил? Надеюсь, не международный скандал.

– Да, слава богу, нет, – собеседник хохотнул в трубку. – Поначалу сидел себе твой знакомец смирненько в баре, ну, знаешь, подвальчик этот, «Роско». Тот еще гадюшник, между нами говоря. Так вот, сидел-сидел, даже подремывать начал… и вдруг ни с того не с сего заорал, за вилку схватился… Повезло, что днем – обычного контингента не было, а то рожу бы начистили враз! А так, что – девчонки наряд вызвали… Такая вот история, брат.

– Спасибо, с меня причитается. Пиво-то еще пьешь?

– А то…

– Слушай… А что он орал-то, случайно, не знаешь?

– Знаю – рапорт читал. Значит так… бегал с выпученными глазами, орал, что сил нет терпеть. Будто его кто-то жарит на железной решетке. Как шашлык или, верней, барбекю.

* * *

Вечерело. Оранжевый шар солнца закатился за дальние холмы, лишь последние прощальные лучики золотили вершины сосен, возвещая кончину дня. Небо понемногу темнело, звезды и луна становились все ярче, а в лесу уже давно не было видно ни зги… что, впрочем, вовсе не мешало лихим всадникам, не боявшимся ни Бога, ни черта. Уж эти-то люди ориентировались в ночном лесу прекрасно, по всему чувствовалось – это был их родной дом или, уж по крайней мере, хорошо знакомое место.

Невдалеке от всадников, у лесной дорожки засели в кусточках двое востроглазых парней. Сидели, лясы не точили, и все что-то высматривали…

– Не, видать, решили прямо в пути ночевать, – один из парней шмыгнул носом и зябко повел плечом. – Правда и есть – эко, темень-то!

– Темень – не темень, а я б на их месте ходу прибавил, – зевнув, лениво возразил второй – повыше и поосанистее первого. К тому же с бороденкой. У сотоварища-то пока пробивались лишь редкие усики.

– Да не будет тут никого! Говорю ж – в пути заночевали. Надо бы доложить!

– Я те доложу! – бородатый приставил к носу напарника изрядных размеров кулак.

– Что ж, теперь до утра тут сидеть будем?

– Понадобится – и до утра посидим! Аль ты недоволен, а?

– Что ты, что ты, – скривившись, парень замахал руками, словно бы отгонял внезапно налетевших комаров или мошку. Да не было пока ни комаров, ни мошки – рановато, весна еще только в силу входила.

– Тсс! – бородач вдруг приложил палец к губам и настороженно прислушался. – Слышишь? Лошадь заржала. Едут!

– Дак, может, деревенская лошадь-то!

– Деревенские в этакую пору не ходят. Беги, докладай.

Господин Исаак Фенкель, почтенный краковский негоциант, все же решил дотянуть до постоялого двора. Ночевать в лесу – это было бы слишком. Слишком уж неразумный риск, хоть про лихих людей никто в этих местах покуда не слыхивал – все же дороги едва только подсохли. Но тем не менее господин Фенкель все же не любил излишнего риска и всегда поступал в соответствии с правилом – береженого Бог бережет.

Решив этой весной быть первым во Пскове и Новгороде, купец взял с собой людей понадежней: каждый приказчик, каждый возница или погонщик одновременно был и воином. Кроме того, Фенкель нанял в качестве охранников дюжину отчаянных сорвиголов, а также, отбывая в неблизкий путь, заказал в краковской синагоге особый молебен – на удачу в делах. Впрочем, удача Исаака баловала, о чем, смеясь, заявил и ребе, провожая негоцианта в путь.

Караван господина Фенкеля вез в Псков дорогие ткани, покрытые черненым узором панцири из Милана, муранское стекло и целый воз венецианских зеркал, которые купец рассчитывал очень выгодно продать не так во Пскове, как в Новгороде, где проживало очень много русских нобилей – «золотых поясов», – не отказывавших себе в роскоши и вообще – ни в чем.

В Новгороде же располагался и рынок невольников, самый крупный на севере, ничуть не уступающий Бирке. Господин Фенкель собирался прикупить живого товара, девушек и юношей-подростков. Именно таких, причем – не для чего дурного, просто в Польше, в Италии, в германских и цесарских землях существовал устойчивый спрос на расторопных и работящих слуг. Хорошая служанка стоила почти как мул! А если уж она что-то умела делать, скажем, ткать или прясть… Могла и заработать прилично, отложить деньжат…

Дело стоящее, риска прогореть практически не существовало. Правда, один из попутчиков – воистину Фома Неверующий! – все сомневался. Дескать, всех красивых невольниц и крепких здоровых мальчиков в Новгороде сразу же скупают татары или персиянские гости-купцы.

Вот тут почтеннейший Исаак позволил себе рассмеяться:

– Да, скупают. Но мне-то, уважаемый герр Йозеф, не нужны ни крепкие, ни красивые. Мне все равно какие. Да и… уродливую-то служанку купят куда быстрей!

– И все же… не знаю, не знаю…

Не знает он. Вообще, этот молодой гой по имени Йозеф Райс прибился к каравану уже по пути, в Оденсе. Ему нужно было срочно во Псков, вот господин Фенкель и взял. Вовсе не по доброте душевной, во время беседы сей прыткий юноша показал рекомендательное письмо от весьма влиятельного и уважаемого в Кракове человека. Ну, как было отказать? Тем более и просился-то герр Райс только до Пскова. Да и, к слову сказать, внешне выглядел очень даже неслабым и с оружием управляться умел… ну так пусть едет, заодно поучится умению вести дела.

Да уж, выглядел молодой человек вполне солидно, чем-то неуловимо напоминая венецианских наемных убийц – брави, клану которых почтеннейшему купцу случилось когда-то оказать некую услугу. Герр Йозеф тоже был такой же поджарый и мускулистый, брил, как и брави, лицо, и даже волосы имел цвета воронова крыла. А еще – взгляд: светлые, глубоко посаженные глаза смотрели куда как хватко! Про повадки можно было уже и не говорить – во время нередких разговоров с парнем Исаак почти физически ощущал в собеседнике словно бы сжатую пружину или натянутую тетиву, готовую в любой момент сорваться.