– Где взял, сучий потрох?! Забью пидораса!!!

Винт облизнул разбитые в кровь губы и, запинаясь, простонал:

– Часы фраера одного, должен мне был, вернул барахлом…

– Какой, блядь, фраер, ты че мне уши полощешь?

Лицо Винта от ударов постепенно превращалось в какую-то страшную маску. Гурген наблюдал за происходящим молча, никак не комментируя. По его лицу казалось, что он думает о чем-то своем и даже не замечает того, что происходит в двух метрах от него.

Винт потерял сознание, и Сергей надавил двумя пальцами ему на глазные яблоки, приводя прикованного в чувство. Винт застонал и, с ужасом глядя на Сергея, забормотал:

– Щенок нечисто сработал. Приказ был наказать, а он мне должен был. Решил чистым уйти, должок вернул…

– Какой щенок? Имя?! Где живет? Быстро! Быстро, сволочь! В стенку вобью!!!

В какой-то момент Челищев словно увидел себя со стороны, склонившегося с окровавленными руками над Винтом, и удивился лишь тому, что душившая его ярость не забрала полностью способность мыслить.

Через полчаса Сергей выбил из бывшего бригадира примерно такую информацию: у Винта в команде был полностью «отмороженный» пацан с кликухой Костя-Молоток, живший в общей хате с совсем молодыми бычками. Однажды к Винту заехал Танцор и сказал, что Адвокату срочно потребовался какой-нибудь совсем «пробитый», чтобы с одним барыгой «проблему решить». Винт порекомендовал Танцору Костю-Молотка, и Танцор через пару дней забрал Костю на «инструктаж» к Адвокату. Костя-Молоток пропал на несколько дней, а потом к Винту приехал злой Танцор, сказал, что Молоток грязно сработал и за это Винт его должен немедленно убрать. Немедленно убрать Костю, однако, не получилось, потому что Молоток, видно, что-то почувствовал и прятался каждую ночь в новом притоне на Лиговке. Однако Винт все-таки вычислил Костю и «приконтрил» его с помощью своей «правой руки», некоего Желтка, бывшего сержанта-пограничника. Наводку кто-то из молодых дал, когда Молоток сдуру вернулся в хату, где все они жили…

Костя умирать не хотел, пытался выторговать себе жизнь и назвал Желтку с Винтом место своего тайничка, где лежали золотые часы «Сейко», тысяча двести долларов, три золотых кольца и семьсот немецких марок.

Сразу же после того как тайник Молотка был найден, Винт с Желтком Костю удавили, а труп утопили в озере Долгом. Кому принадлежали раньше золотые часы, Винт не знал, но, скорее всего, Молоток снял их с того барыги, с кем «проблему решали», потому что в то время Молоток на голяке[36]был, без ширева долго не мог, а бабки, как известно, за работу сразу не дают. Почему Молоток не загнал часы, а оставил у себя, Винт также не знал – может, что попроще где-то сложилось…

Мишу Касатонова Винт с трудом, но вспомнил – как раз Миша и вломил Молотка, а потом сдуру на Костиных же делах в мусорню залетел, ему еще с человеком в камеру передавали, чтобы он на себя все взял, а потом его менты где-то шлепнули, когда этот дурак соскочить на шару[37]решил…

Винт уже совсем был не похож на человека – весь в крови, с переломанными костями и расплющенным в блин лицом. Сергей, впрочем, выглядел немногим лучше, он, казалось, состарился лет на десять, глаза – безумные, руки – в крови…

Челищев устало, по-старчески сел прямо на пол рядом с Винтом, достал две сигареты, закурил сам, а вторую сунул между похожих на оладьи губ Винта.

– Почему я должен тебе верить?

– Я отвечаю за свое, за других не буду, – просипел Винт, делая слабые попытки затянуться сигаретой. Видимо, любое, даже самое слабое движение вызывало у него страшную боль.

– Где Желток сейчас?

– Грохнули Желтка месяца два назад на разборке с «воркутинскими»… Сам нарвался, первым за ствол схватился… – Голос Винта постепенно сходил на нет, угасая.

Сергей докурил до самого фильтра, загасил окурок о пол и встал. Гурген молча смотрел на него некоторое время, а потом повернулся и вышел из гаража на воздух. Сергей вышел за ним. Было тихо, звезды равнодушно мигали в холодном черном небе. Гурген кивнул стоявшему неподалеку громадному кавказцу, привезшему Челищева:

– Резо, памагы малчику…

И показал взглядом на дверь в гараж. Резо кивнул и зашел внутрь, прикрыв за собой дверь.

Через несколько секунд в гараже гулко ударил выстрел, и Челищев понял, что Винт отмучился. Сергею захотелось упасть на землю, завыть, заплакать, но взгляд Гургена словно замораживал бурю чувств в его груди.

– Зачем… Зачем вы мне все это рассказали? Я вам чужой, а на доброго дядю вы не похожи… Или – теперь и меня так же, как Винта?

Гурген долго молчал, а потом сказал вдруг тихо и почти без акцента:

– Мы с тобой разной масти, ты меня все равно не поймешь. И не думай об этом! Сам дальше решай, как тебе жить. С Выткой у меня свои счеты, у тебя теперь – свои. Вот и думай! Либо сам шакалом станешь, либо – кровь только кровью смыть можно… А больше нам говорить не о чем. Пока. А там – видно будет, кто ты – такой же сучонок, как и все, или человек. Иди к машине. Резо сейчас отвезет тебя…

Челищев пил страшно, по-черному, как только русский человек умеет с горя. Водка не приносила желанного забытья, вокруг Сергея вились призраки мертвых и образы живых…

Челищев перебирался из кабака в кабак, ночевал в гостиничных номерах с какими-то блядями, а утром весь кошмар начинался сначала.

Катя и Олег… Как они могли так предать, так растоптать всю их детскую дружбу и любовь – самое чистое и светлое в жизни каждого из троих!..

От боли и ненависти Сергей скрипел зубами над очередным стаканом в очередном кабаке, и все обходили его стороной. Даже самые «отмороженные» братки, завалившиеся в ресторан, посмотрев на неподвижную фигуру Челищева, уходили по-тихому, чтобы не нарваться, потому что слишком уж явственно веяло от него страшным холодом смерти.

Когда Толик-Доктор на пятый день отыскал Челищева в ресторане гостиницы «Москва», то даже не сразу узнал своего шефа. Сергей постарел и осунулся, а вокруг губ его глубоко залегли две жестокие складки.

– Слышь, Адвокат, – Доктор осторожно подсел за столик к Челищеву. – Тебя все ищут, с ног сбились. Катерина Дмитриевна весь Питер на уши поставила, Палыч психует… Ты завязал бы, а?.. Палыч сказал, если через три дня не очухаешься, то… – Доктор тактично замолчал, давая понять, что в этом случае последствия будут для Сергея неприятными.

– Я буду через три дня, – бесцветным голосом ответил Сергей, и Доктор, облегченно вздохнув, повеселел.

– Лады, я так и передам!

Доктор вскочил, затоптался перед столиком и, решившись, сказал:

– Ты не переживай так, Саныч… Гусь сам давно напрашивался… Братва тебя уважает, ты все по понятиям сделал…