Однако Гамаду повезло. На восьмой день после сражения с пеллианами на мониторе приборного отсека появилось изображение фелицианского крейсера ближнего радиуса. Наемники Майлза, уставшие от неприятных сюрпризов, хотели для начала на всякий случай дать залп-другой из стационарных орудий, а потом уж идентифицировать останки судна. Майлз не без труда утихомирил свою буйную команду, и вскоре фелицианин пристыковался к причальному узлу станции.

Первым, что привлекло внимание Майлза, когда делегация фелицианских офицеров вошла в зал заседаний, были два вместительных пластиковых кофра на антигравитационной платформе, которую они толкали перед собой. Эти кофры очень напоминали средневековые пиратские сундуки с сокровищами. На мгновение зажмурившись, Майлз представил, что внутри – сверкающие диадемы, груды золотых монет и длинные нити первосортного жемчуга. К сожалению, подобные безделушки давно перестали считаться драгоценностями; теперь мерилом богатства были кристаллические микросхемы, мини-дискеты, синтезированные фрагменты ДНК, а также льготные контракты на разработку сельскохозяйственных угодий и полезных ископаемых различных планет… «Слава Богу, настоящее искусство все еще в цене!» – подумал Майлз, потрогав рукоять своего кинжала, и это прикосновение согрело его, словно рукопожатие старого друга.

Между тем фелицианский казначей уже давно втолковывал ему что-то обеспокоенным голосом. Майлз успел поймать лишь конец последней фразы:

– …должны сначала получить на руки список товаров, составленный майором Даумом, а затем проверить сохранность каждого предмета.

Капитан крейсера устало кивнул.

– Поговорите с моим старшим бортинженером. Вам предоставят всю необходимую помощь. Но только побыстрее, если можно, – Майлз посмотрел на Гамада, подобострастно следящего за каждым его жестом. – Неужели до сих пор не нашли его декларации? Или хотя бы каких-нибудь личных бумаг?

– Боюсь, все сгорело вместе с ним, сэр.

Капитан выругался и обернулся к Майлзу.

– А вы, стало быть, и есть тот самый полоумный инопланетный мутант, о котором мне так много рассказывали?

Сын графа Форкосигана медленно встал с кресла.

– Я не мутант, ка-пи-тан.

Последнее слово Майлз процедил так, как умел только он, – с изящной издевкой. Впрочем, через мгновение он уже овладел собой – в конце концов, человек, не спавший несколько ночей кряду, может сболтнуть что угодно.

– Насколько я понимаю, на этом ваша миссия не заканчивается, – заметил он.

– Да, мы должны оплатить услуги ваших людей, – вздохнул капитан.

– Хотелось бы проверить сохранность груза, – Майлз выразительно кивнул на сундуки.

– Займитесь этим, казначей, – распорядился капитан. – А вы, Гамад, давайте, покажите, что у вас здесь…

В глазах База мелькнуло подозрение.

– Милорд, позвольте мне пойти с ними, – попросил он.

– И мне, – сказал Мэйхью, лязгнув зубами, словно лошадь, закусившая удила.

– Действуйте, – кивнул Майлз и выжидательно посмотрел на казначея.

Тот опять вздохнул и вставил дискету в компьютер платформы.

– Итак… Мистер Нейсмит, если не ошибаюсь?.. Могу я видеть копию контракта на доставку груза?

Майлз нахмурился.

– Мы с майором Даумом заключили устное соглашение. Сорок тысяч бетанских долларов за доставку груза на Фелицию в целости и сохранности. Этот завод – фелицианская территория, не так ли?

Казначей вытаращил глаза:

– Как вы сказали – устное соглашение?! Но устное соглашение – это не контракт.

– Это больше, чем контракт, – наставительно сказал Майлз. – Душа человека – в его дыхании, а значит, в его голосе и в словах, которые он произносит. Нет ничего более обязывающего к выполнению.

– Вы знаете, сейчас вся эта поэзия не совсем уместна…

– Это не поэзия, а общепринятая юридическая норма!

«Норма-то норма, только на Барраяре, а не здесь», – добавил он про себя.

– Впервые слышу.

– А вот майор Даум, в отличие от вас, все прекрасно понимал.

– Майор Даум служил в галактической разведке. А я всего лишь… бухгалтер, если угодно.

– Значит, вы отказываетесь выполнить обещание вашего убитого товарища? Странно – вы ведь солдат, настоящий солдат, а не наемник.

Казначей покачал головой:

– Я не понимаю, что вы хотите этим сказать… Но как бы то ни было, если груз в порядке, вы получите соответствующую сумму.

Его слова вселили в Майлза определенную степень оптимизма.

«Этот человек не вор, – подумал юноша. – Вряд ли я нанесу ему смертельную обиду, если пересчитаю деньги».

– Давайте посмотрим, – предложил он.

Казначей кивнул своему помощнику, и тот набрал цифровой код. Майлз затаил дыхание, готовясь увидеть невероятную кучу денег…

С шипением поднялась крышка кофра, и его взору предстало бесчисленное множество туго связанных пачек разноцветной бумаги. Воцарилось долгое, бесконечно долгое молчание.

Майлз соскользнул со своего кресла и взял одну из пачек. Около сотни одинаковых ярких картинок с буквами незнакомого алфавита, напоминающего неразборчивый почерк. Он поднес пачку к свету.

– Что это такое? – спросил он наконец.

Казначей поднял брови.

– То есть как – что? Валюта в банкнотах. Служит в качестве дензнаков на большинстве планет.

– Это я знаю и без вас. Я спрашиваю – что это за валюта?

– Фелицианские миллифениги.

– Миллифениги… – повторил Майлз. Звучало, как изощренное ругательство. – Сколько здесь в переводе на настоящие деньги? Бетанские доллары или, скажем, барраярские имперские марки?

– А что такое барраярские марки? – озадаченно пробормотал помощник.

Казначей откашлялся:

– В отчете по итогам года, публикуемом, как известно, Бетанской валютной биржей, сто миллифенигов соответствуют ста пятидесяти бетанским долларам.

– Это было почти год назад. А сейчас?

Казначей вдруг с интересом уставился в иллюминатор, обронив:

– Оссеровская блокада не дает нам возможности следить за текущим курсом.

– Вот как? Ну, хотя бы самый свежий, который вы знаете.

Фелицианин снова откашлялся. Его голос сделался совсем тихим:

– Я надеюсь, вы понимаете, что из-за блокады практически вся информация о ходе войны поступает на другие планеты от пеллиан…

– Простите, меня интересует курс.

– Мы не знаем…

– Последний курс! – прошипел Майлз.

Казначей вздрогнул.