– Почему ты так говоришь? Почему... не терпишь каждого из них?

– Не терплю, это они так сказали? – Лиззи мотнула головой. – И что же еще они успели наболтать?

– Вот, даже теперь ты говоришь о них с пренебрежением! – укорила мужа Элизабет. – Прежде я полагала, что дело в банальной... ревности, теперь же не знаю, что и думать. Должно быть, и правда ты унаследовал неприятие к Джексонам вместе купчей на замок... Блевин оказался прав.

Аддингтон, несколько раздраженный, ответствовал:

– Поверь, Лиззи, у меня нет обыкновения навешивать ярлыки, но Джексоны явно достойны своей репутации в долине. К тому же Уиллоу-холл – ты этого, конечно, не знаешь – формально принадлежит нам...

– Уиллоу-холл, имение Джексонов? – воскликнула она. – Не понимаю, как это возможно...

И Аддингтон пояснил:

– Из изученных мною старых бумаг явственно следует, что отец нынешних Джексонов заложил Уиллоу-холл в счет полученной у Бродериков ссуды... ссуда была довольно большой, и Джексоны, насколько могу я судить, денег так и не выплатили. А значит... имение их перешло в наши руки, пусть формально они и являются истинными владельцами.

– Но... – подобная новость совсем не обрадовала Лиззи, – было бы бесчестно лишать владельцев их дома. Родового имения... Ты ведь не думаешь в самом деле...

– А это покажет время.

Аддингтон потянул девушку на себя и прекратил неприятные разговоры самым приятнейшим образом.

Элизабет разбудило шевеление в ногах...

Тяжесть маленьких лапок, протопавших по одеялу...

Мокрый, шершавый нос, ткнувшийся в щеку...

– Эй, – прошептала она, – не спится, ранняя пташка? – И погладила волчонка по шерстке.

Знала бы Хелен, какого питомца она завела, грохнулась б в обморок не задумываясь!

Воспоминание о подруге напомнило Лиззи о нарушенном обязательстве: частой переписке, которой она в последнее время пренебрегала. Второе письмо, начатое еще с неделю назад, так и лежало недописанным... Лиззи бралась за него неоднократно, но так и не знала, что написать: правдой делиться не хотелось (тогда она все еще была несчастна), а врать не хотелось.

Теперь же, в переменившихся обстоятельствах (Лиззи глянула на спящего мужа), она вполне способна это письмо дописать. Вылезла из постели и села за секретер...

«Здравствуй, милая Хелен, пишет тебе твоя несчастная (она вымарала последнее слово) провинившаяся подруга, та, что так долго своими обязанностями пренебрегала. Прости меня, если можешь! Теперь обещаю исправиться и рассказать обо всем, что со мной приключилось после отъезда, а приключилось немало... Начну с того, что...»

Пушок стянул на пол рубашку мужа, протиснулся носом сквозь ее горловину, завилял призывно хвостом.

– Даже не думай, – улыбнулась Элизабет, – я в такие игры не играю! – И вдруг увидала вновь обретенный ключ, лежащий у самой кровати. – А это еще тут откуда?

Ключ она спрятала среди одежды, ждала подходящего случая, чтобы о нем рассказать, боялась, наверное, что это все же не он, не ТОТ САМЫЙ ключ. Возможно, другой...

И пушистый проказник измудрился его найти...

Она отложила перо и подняла с пола ключ. Постояла задумавшись... Муж заворочался, как бы собираясь проснуться, и она испугалась, что это разрушит ее внезапно наметившийся план: пойти и примерить таинственный ключ к единственной запертой двери на целый Раглан.

К той самой, в северном крыле...

Ключ...

И запертая комната.

Они как бы априори были созданы друг для друга.

И пусть это казалось невероятным, Лиззи была готова в это невероятное поверить.

Слишком много не менее странного с ней уже приключилось...

Итак, Лиззи накинула пеньюар и вышла из комнаты.

Если чудо не совершится, решила она, то возвратившись, расскажет мужу о найденном ключе. Даже представила его удивление, шок... Невозможность принятия данного факта. Она и сама все это пережила... До сих пор не могла поверить.

– Пушок, веди себя тихо!

Волчок семенил за ней по пятам, словно привязанный. Едва она приоткрыла дубовую дверь и скользнула в заброшенное крыло, как он вдруг насторожился, замер, поводя маленьким носом...

– Ну, чего ты боишься? – спросила Элиза. – Припомнил свое вынужденное заключение? Прости, что вчера запамятовала о тебе... Столько всего навалилось. – И она подхватила его на руки.

Так и замерла с ними обоими у закрытой двери: с ключом и волчонком.

Снова подергала ручку.

Не поддалась...

Что ж, она стиснула ключ и потянула руку к замочной скважине.

Почти коснулась ее, когда Пушок задергался на руках, и Лиззи пришлось опустить его на пол.

– Перестань безобразничать! – пожурила она его. – Ты даже не представляешь, насколько сейчас ответственный момент. Мне этот ключ, может, всю жизнь переменил... К худому ли, к доброму – дело другое. Но тайна должна быть раскрыта!

Она, конечно же, не щенка убеждала – себя самое и глядела на дверь чуть испуганными глазами.

Страшилась возможной разгадки...

– Пора заканчивать с этим.

Элизабет вставила ключ в замочную скважину...

Дверь поддалась легко, без единого усилия. Замок щелкнул с первого оборота...

Лиззи вдруг ощутила, что вовсе того не ожидала, скорее не верила в возможный успех, нежели наоборот.

И вдруг запаниковала...

Что ждет ее по ту сторону двери?

Уж, наверное, не ужасное чудовище...

Собрав волю в кулак, она толкнула дверь рукою и замерла на пороге.

… В луче утреннего света плясали пылинки. Плясали о оседали на вполне безобидные вещи: на кровать под тканым пеонами балдахином, платяной шкаф, секретер и широкое кресло у камина.

Ничего необычного в комнате не было, она казалась одной из многих, уже виденных Лиззи в этом крыле. Кольнуло разочарованием...

Что, неужели вот ради этого все только и было?

Она смело пошла вперед и отдернула плотную портьеру. Комнату залило солнечным светом...

Пушок так и сидел за порогом.

– Ну, чего ты сидишь, входи уже поскорее! – понудила его Лиззи, но тот даже не шелохнулся. – Что ж, как хочешь...Ты в своем праве. – И она осмотрелась еще раз.

– Зачем ключ от пустующей комнаты в Раглане оказался однажды в моих руках? – произнесла она вслух, переходя от одного предмета обстановки к другому.

Заметила горку золы в холодном камине...