Титов невесело хмыкнул. Выступать, да еще перед немцами, в качестве доказательства еще не приходилось…

* * *

В большом просторном помещении, переделанном из двух смежных комнат, вдоль стены на обычных лавках сидели около четырех десятков солдат. Все в камуфляжной форме, но без оружия и снаряжения. Егерские кепки сняты, стрижки у всех короткие. Закатанные рукава курток обнажают мускулистые, незагорелые кисти рук и предплечья. Выражения лиц одинаковые – ожидание пополам с интересом. Страха нет. Эти парни много чего перевидали, привыкли к виду смерти так же, как к виду неба и земли. И прошли через многое.

Титов, зашедший в помещение следом за полковником и Хартманном, внимательно разглядывал солдат. И видел еще молодых парней, таких же, как его друзья-оперативники и бойцы из маневренных групп НКВД. А еще он видел опытных воинов, имевших за плечами не один год войны…

…Ягдгруппы были созданы в ответ на активизацию деятельности партизанских отрядов на оккупированной территории СССР. Их главной задачей были нейтрализация партизанского движения и ликвидация угрозы растянутым и плохо защищенным линиям коммуникаций немецкой армии.

Ягдгруппы брали на вооружение тактику самих партизан. Они самостоятельно действовали в лесах; скрытно и весьма эффективно. Вели разведку, отыскивали базы, схроны. Перехватывали связных и партизанских разведчиков. Наводили авиацию и артиллерию на выявленные места дислокаций отрядов. Участвовали в облавах и карательных экспедициях. Иногда сами нападали на мелкие группы. При необходимости объединялись в один отряд и атаковали партизан, сковывали боем и держали до подхода основных сил. Но это было редко.

Там, где работали ягдгруппы, партизаны вынуждены были снижать активность, отвлекать силы и средства на противодействие охотникам, а то и вовсе сворачивать деятельность.

Конечно, народные мстители в долгу не оставались, сами устраивали облавы и засады на ягдгруппы, заманивали в ловушки, выводили на минные поля. Шла жестокая бескомпромиссная борьба, скрытая от глаз гущей лесов, гаев, чащоб.

В такой борьбе выживали самые опытные, хитрые, умелые, везучие. Понятно, что естественный отбор диктовал свои условия. В ягдгруппах были собраны хорошие бойцы, закаленные, с сильной волей, твердым характером. Знающие, что за каждую ошибку надо будет платить кровью. Своей и своих товарищей.

Титов, питавший вполне понятную ненависть к врагу, не мог не признать – перед ними профессионалы, немногим уступающие ему и его друзьям. А в чем-то и превосходящие…

Между тем Дитрих вышел на середину помещения, взмахом руки усадил вскочивших было солдат. Снял кепку и пригладил волосы. Обвел взглядом всех, включая Хартманна и стоящих рядом с ним офицеров – командиров групп. И громко произнес:

– Солдаты! Я собрал вас здесь, чтобы довести новую задачу. Сегодня вам предстоит дело особой важности! Это самое рискованное дело из всех, что были раньше. И могу сказать – из всех возможных дел. Но прежде чем я перейду к сути задания, хочу сказать вот что. Кроме присутствующих здесь, никто не будет знать об этом деле. Ни ваши друзья из других групп, ни высшее руководство, ни ваши родственники и близкие! Ни один человек! Ибо раскрытие тайны, которую вы скоро узнаете, повлечет вашу смерть. И мою, и майора Хартманна! Я хочу, чтобы вы поняли это!

Дитрих сделал пуазу, давая возможность желающим задать вопрос. Но все хранили молчание. Десятки глаз смотрели на полковника, и он видел в них непонимание, удивление. Но не было страха!

– И еще одно хочу сказать. Все, что вы услышите сейчас, – это правда! Это происходит на самом деле, а не выдумка вашего командования или проверка на лояльность! За свои слова я отвечаю своей жизнью!

Похоже, раньше такого солдаты от него не слышали. Потому и смотрели на Дитриха с вполне понятным изумлением. Но продолжали хранить молчание. С дисциплиной и выдержкой у этих парней было все в порядке.

А Дитрих вновь выдержал паузу, потом жестом подозвал Титова. Майор подошел, встал рядом, ощущая на себе внимательные взгляды. Было немного неприятно, но он не подавал виду.

– Я хочу представить вам майора Титова. Он представитель Красной Армии! Рискуя жизнью, он пересек линию фронта, чтобы предупредить об опасности, угрожающей нашей планете!

Теперь на него смотрели иначе. Титов явственно ощущал жесткие прицельные взгляды. Так смотрят на врага, которого надо уничтожить. Но и сейчас тишина не была нарушена. Только скрипнули скамейки под тяжелыми телами солдат.

– Да, нашей планете угрожает смертельная опасность! Всем нам! Германии, Италии, Европе, Америке. Всему живому!

Голос полковника зазвенел, приобрел новые тона. Титов и не подозревал в Дитрихе ораторский дар.

– Земля может быть атакована инопланетной цивилизацией! Да, знаю, это звучит дико и фантастически, но это так! Инопланетяне существуют! Они агрессивны и сильны! Скажу прямо, у нас мало шансов не то что на победу, а даже на возможность нанести ответный удар! Но у нас есть шанс предотвратить нападение! Только один! И мы обязаны его использовать!

Только сейчас едва слышимый гул пронесся по помещению и сразу стих, словно вырубили звук. Хартманн и оба лейтенанта – командиры групп – сверлили своих солдат пристальными взглядами и гасили в зародыше все эмоции и возгласы.

Полковник кашлянул, заложил руки за спину. И начал объяснять суть происходящего. Он рассказал об инопланетных цивилизациях, ведущих борьбу за новые земли, об их могуществе. О разведке, высадившейся на Земле. О том, что они здесь делают и для чего. О том, как можно отыскать и уничтожить разведку Протериса.

В этом месте Дитрих подозвал Глемм и представил ее. Пожалуй, ее представление вызвало наибольшую реакцию у солдат. Живой инопланетянин, к тому же женщина! Полковник дал ей слово, и Глемм на удивление спокойно рассказала о себе и о Достее. Потом поведала о разведгруппе Протериса.

Затем слово вновь взял полковник. И уже говорил об операции. Под конец он сказал:

– Я понимаю, насколько тяжело вам поверить сказанному. Еще вчера и я ничего не знал. Повторю еще раз – это дело очень опасное. Потому… я даю возможность тем, кто не уверен в себе, отказаться от участия. Обещаю – никаких наказаний не последует. Тот, кто не готов идти на смерть, пусть выйдет из помещения и ждет во дворе. От него я потребую одного – молчать об услышанном и увиденном. Итак, у вас есть две минуты. Думайте!

Хартманн и лейтенанты Кромберг и Барецки впились взглядами в лица солдат, но не сделали ни единого жеста. Полковник дал им право выбирать, значит, так и будет.

А Дитрих нарочно отвернулся, чтобы не смущать солдат. В душе он понимал и заранее прощал тех, кто выйдет из помещения. Только что узнать об инопланетянах, об угрозе нападения. Узнать, что шансы на победу невелики. И после этого идти на смерть?!

С другой стороны, выбор небогат – погибнуть в бою или погибнуть при ударе из космоса. И неизвестно, какая смерть ужаснее. А если пойти в бой, то есть шанс победить и выжить. Любой солдат быстро сообразит, где больше шансов уцелеть, и безошибочно сделает выбор. Но это все его расчеты. А как решат бойцы?…