Точно как и я хочу жениться на ней. Мы не рассказывали бы об этом всему миру, если бы не хотели пожениться. Вопрос теперь лишь в том, что случится дальше.

– Всю жизнь есть вопросы, – тихо сказала генеральша Рийя. И вновь покосилась на Пиппу. – Всю жизнь нужно искать на них ответы.

– Что ж, – отшутился Арджун, – все верно.

Нервы у Пиппы начинали сдавать. Арджун шутил так, словно уже знал, что победил в этой битве. Словно знал, что мать сделает именно так, как он хочет.

– Ты мой единственный сын, Арджун, – сказала генеральша Рийя. – Я не хочу, чтобы ты соединял свою судьбу в свадебном обряде с первой встречной.

– Полагаю, ты бы предпочла, чтобы я женился на придворной, – согласился Арджун.

– Я никогда не скрывала этого желания, – ответила мать. – Как и ты никогда не скрывал своего во всем мне перечить.

Арджун непринужденно пожал плечом.

Генеральша Рийя в очередной раз обратила взор на Пиппу. Выдохнула, вглядываясь в ее глаза, точно ища… что-то.

– Если не учитывать, что она смертна, ты сделал хороший выбор, – сказала она наконец. Затем генеральша развернулась на месте и исчезла в толпе.

Арджун продолжал улыбаться так, словно ничего плохого не произошло. Он взял Пиппу за руку и отправился следом за матерью с уверенным видом.

– Арджун, – прошептала Пиппа, и паника снова начала поглощать ее, подкатывая к горлу. Его мать не собиралась отменять свадьбу. – Что ты…

Он утянул ее в объятия, и его дыхание коснулась уха Пиппы, а тепло его тела просочилось сквозь тонкую ткань ее фейского наряда.

– Она подыгрывает мне, – тихо сказал Арджун. – Я не сдамся первым. Если все раскусят нашу шараду прямо сейчас, то накинутся на тебя, как стервятники. Я не позволю этому произойти. Клянусь жизнью, что ты будешь дома до того, как последние лучи солнца коснутся горизонта.

– Но что, если она…

– Гранды, лорды и леди! – воскликнул Вир с другого конца переполненного зала. – Давайте же наконец-то начнем!

Сердце Пиппы вздрогнуло и чуть было не замерло.

– Не переживай, – снова сказал Арджун, его голос прозвучал едва слышно в воцарившейся тишине. – Мать хочет меня испытать. Когда придет время произносить клятвы, она все остановит. Я ее знаю.

Пиппа не была с этим согласна. Если она что-то да уяснила из недавней беседы с генеральшей Рийей, так это то, что та не была из числа тех, кто сдается или отступает. Не была она и такой уж предсказуемой, как описывал ее Арджун.

В этот самый момент Пиппа вдруг поняла, что генеральша Рийя на самом-то деле и не так уж хорошо знает сына. А так ли хорошо Арджун знал мать, как утверждал? Пиппа видела уверенность в глазах его матери. Но была ли эта уверенность вызвана желанием преподать сыну урок? И если так, то какой урок?

Арджун переплел пальцы с пальцами Пиппы, подбадривая ее. Он шагал гордо. Уверенно.

Но прав ли он? Правда ли мать Арджуна остановит их до того, как они дадут клятвы перед алтарем? Если Пиппа начнет возмущаться – и если раскроет всем их обман, – какие ужасы способны сотворить с ней придворные Летнего королевства?

Пиппа подошла вместе с Арджуном к пьедесталу и остановилась рядом с лордом Виром и грандом Сюджи. Между двумя парами стоял маленький столик с накрытыми подносом и свертком. Сердце Пиппы стучало как бешеное.

Высокий худой фейри в наряде темно-фиолетового цвета, который оттенял его длинные бело-золотые волосы, заплетенные в косу, вышел вперед и вскинул руки, точно пародируя огромные рога на пустом троне у него за спиной.

– Мы начинаем, – объявил он. Когда он открыл рот, чтобы напеть церемониальные слова, все умолкли и замерли в зале. Лишь свет продолжал мерцать, просачиваясь сквозь верхушки деревьев. Вокруг вспыхнули заколдованные светлячки, зависнув в воздухе, точно драгоценные камни.

Церемониальная песня наполнила теплый воздух. Она напоминала песню с древней мелодией. Пиппа видела, как гранд Сюджи закрыли глаза и тихие слезы покатились у них по щекам. Лорд Вир почтительно опустил голову.

Арджун продолжал сверлить взглядом мать, а на губах у него красовалась самодовольная ухмылка. Затем худой фейри с бело-золотыми волосами в фиолетовой мантии закончил петь и с осторожностью раскрыл сверток на столике перед ним.

Там была глазурованная ваза с рисунком в виде шипов и золотыми лепестками. Гранд Сюджи кивнули лорду Виру, который улыбнулся в ответ с нескрываемой любовью в глазах. А потом – без слов – он вытащил маленький кинжал из рукава изумрудного свадебного наряда и рассек себе ладонь. В следующий миг он сжал руку и позволил капле крови упасть в глазурованную вазу.

Удовлетворенно кивнув, фейри-лорд, ведущий свадебный обряд, одним грациозным движением снял серебряную крышку с подноса, на котором оказалась еда.

Толпа весело зашепталась. Пиппа с любопытством покосилась на Арджуна.

Рис? Он приготовил ей рис с… овощами?

– Я обещаю своей невесте, что она никогда больше не проведет ночь голодной, – сказал Арджун мягко, посмотрев на Пиппу. Будто бы эти слова предназначались только для нее. На короткое мгновение все задорные перешептывания стихли в толпе. И Пиппа увидела правду. Почувствовала себя как дома.

Он приготовил для нее обед? Как… чудесно. Тепло разлилось в ее сердце. Она буквально почувствовала, как холод отступает, точно она пробудилась после многолетнего сна.

– Тебе есть что предложить? – спросил у Пиппы высокий фейри с бело-золотыми волосами.

– Она смертная, – сердито покосился на фейри-лорда Арджун. – Традиции не обязывают…

– Я могу спеть, – сказала Пиппа. Ее голос не дрогнул. Она посмотрела на мать Арджуна. Когда же наконец-таки генеральша остановит происходящее? Пиппа ждала, что та встретит ее взгляд, однако стойкая женщина продолжала наблюдать за сыном, точно ждала, когда он ее ослушается.

Похоже, Арджун Десай унаследовал упрямую непоколебимость от нее.

Пиппа повернулась к Арджуну. В следующую секунду их глаза встретились. И в его глазах Пиппа видела мольбу, просьбу довериться ему. Он столько всего сделал, чтобы защитить ее. Он приготовил для нее обед. И даже сейчас он держал ее руку в своей. Нет, он ее не подведет.

Пиппа закрыла глаза и решила довериться Арджуну.

                   Nuair a bla mi ‘m chaileig ghòraich

                   Thug mi gaol is gràdh don òigeir

                   Aig am bheil a’ phearsa bhòidheach

                   ‘S cha ghràdhaich mi ri m’bhèo fear eile

Пиппа слушала, как слова срываются с ее губ. Магия наполняла каждую ноту, и Пиппа готова была поклясться, она слышит, как мелодия наполняет деревья вокруг не только на гэльском, но и на английском языке.