он был главным агрономом в хозяйстве «Великомихайловском». Интересно, что ему от меня нужно?! Впрочем, глупый вопрос, Богданов, тут только один вариант вырисовывается. Деньги, конечно.

Через пять минут в кабинет вошел мужчина… Невысокий, темноволосый, худой. Костюм, действительно выглядел прилично, видимо, новый, купленный по какому-то важному поводу или же специально одолженный, чтобы произвести на меня впечатление. А вот лицо новым трудно было назвать. Наоборот, помятое, вроде бы и чисто выбритое, но неухоженное, одутловатое, с явными следами злоупотребления спиртными напитками.

Встал с кресла и направился к гостю, подал руку.

– Здравствуйте, Иван… – черт, как же его по отчеству, мне ведь собирали информацию.

– Федорович,– подсказал Дашин отец и подал руку.

Руки еще больше не вязались с новым костюмом, костяшки пальцев сбиты, кожа, словно в мазуте, который попытались отмыть, но он уже прочно въелся, ногти желтые от частого курения.

Надеюсь, на моем лице не отразится брезгливость.

В кабинете повисла пауза, я вообще-то парень коммуникабельный, но сейчас не знал, что сказать.

Наконец, произнес:

– Слушаю…

– Кх-м, – откашлялся отец моей зазнобы.

Видно было, что ему тоже неловко, а я тут со своим барским «слушаю».

– Я это, в общем, отец Даши…

От отца Золушка взяла только темные волосы, ну, может быть, еще в линиях подбородка были видны общие черты.

– Мне дочка сказала, что вы встречаетесь.

– Даша сказала? – зачем-то уточнил я.

– Нет, младшая, жены моей дочка, Сонька. Она видела, как вы целовались возле дома, где Даша снимает квартиру.

– И что?!– настороженно спросил я, совершенно не понимая, к чему он клонит.

– У вас с Дарьей серьезные отношения?

Надеюсь, меня не будут заставлять жениться, мол, обесчестил его невинную доченьку. Я не обесчестил, а открыл дорогу в мир взрослых удовольствий. Ей давно пора было приобщиться. Причем этот мир Золушке понравился, во всяком случае, отвечала она всегда активно и вдохновенно. Н-да, но как бы деликатно сказать папе, что не ваше собачье дело.

– Я буду честным, наши отношения с Дашей только начались, пока сложно сказать, во что они выльются.

– Я понял, – скривил губы Иван… как бишь его, Федорович.

Судя по лицу, понял он меня превратно.

– Нет, вы совсем неправильно поняли. Даша прекрасная девушка, я ею очарован, но конечно…

– Я понял, – кивнул головой Иван Федорович, смотря в пол. – У вас с Дашей в любом случае ничего не получилось бы.

Легкий озноб пополз по хребту, какое-то странное нехорошее предчувствие появилось в теле.

– Почему?! – удивился я.

– Вы, ты…– замялся Мельников, не зная как ко мне обращаться, – знаешь, как умерла ее мама?

– Попала в аварию, ее сбил черный БМВ, – в груди разлилась щемящая теплота, мне вспомнилась наша первая встреча с Золушкой. Расширенные в страхе девичьи глаза, потом грациозное падение под машину. – И теперь Даша панически боится черных БМВ.

– Ага, так и было, – утвердительно кивнул головой Мельников, а потом продолжил: – посадили по этому делу Патрушева Николая Александровича, парень в два раза превысил разрешенную в населенном пункте скорость. Так вот, Патрушев, был водителем холдинга «Родные просторы».

– Я не думаю, что холдинг «Родные просторы» давал ему указание превышать скоростной режим. Конечно, это трагедия, но компания «Родные просторы» в ней совершенно не виновата.

– На самом деле за рулем автомобиля был другой человек…

Меня словно кувалдой по башке треснули. В глазах потемнело, я понял, на что намекал Дашин отец.

– Очень богатый человек, которому ничего не стоило заплатить водителю, чтобы он взял вину на себя.

Еще один добивающий удар в грудь, прямо в сердце.

– Патрушев взял вину на себя. Бедному парню честным трудом непросто заработать на квартиру, а тут три года посидел в колонии-поселении, и опля, у тебя трехкомнатная квартира в центре города.

Холодные иголки вонзились в тело.

– Почему вы не рассказали это следствию?

– Ну, так мне тоже заткнули рот миллионами, я, правда, дурак, квартиру не купил, думал, будет дочке на обучение, а потом они разошлись как-то. У меня проблемы были с работой.

А также с алкоголем и совестью.

– У Дашки психологическая травма после этого. Она мамку так сильно любила, не разлей вода были, постоянно о чем-то шушукались, смеялись. Дочка, когда узнает, что человек, с которым она, ну, скажем, дружит, принадлежит к семье, виновной в смерти матери, очень расстроится… Не простит, не сможет быть с тобой.

Мне словно распороли грудь и засунули туда куски льда… Даша Мельникова – маленькая упрямая коза, если вобьет что-то в свою симпатичную головку, то все, пиши пропало. А у нее каждый раз при упоминании матери слезы на глазах. Черт!! Я не готов сейчас терять милашку Золушку. И вообще не знаю, буду ли готов когда-либо. Мне с ней очень хорошо, как ни с одной женщиной до этого. Она меня веселит, бодрит, делает счастливым. У меня от нее захватывает дух, и я люблю ее, хочу… И вообще. Это моя вредная милашка, моя Золушка! Разве дети ответственны за грехи родителей? Нет, нет, конечно, нет!

– Шила в мешке ни утаишь, правда рано или поздно вылезет наружу, – продолжал назидательно этот горе-папашка, добавляя мне льда в развороченную грудину.

– До этого времени Даша ничего не знала о правде, почему она должна узнать сейчас?

– Я не хочу, чтобы дочка встречалась с человеком, отец которого виноват в смерти ее матери. Леночка в гробу перевернется.

Этот человек с пропитанными мазутом руками, в новом костюме и жалкой душонкой, ужасно меня бесил. Его пропитую мордень хотелось хорошенько припечатать кулаками.

– Н-да, почему-то раньше, когда вы брали деньги у убийцы вашей жены, позволяя ему уйти от правосудия, совесть вас не мучила.

Глазки Иван Федоровича забегали.

– Вам, богатым, легко говорить о совести.

Н-да, Мельников, безусловно, прав. Как ни крути, получается, с совестью у нас, богатых, тоже большие проблемы. И человек, которого я безмерно любил, еще больше уважал, оказался малодушным скотом, купившим за деньги свою свободу и безупречную репутацию. Во рту появилась горечь. Помню, когда я учился за рубежом, папа попал в аварию, в которой пострадал человек. Но мне сказали, пешеход был сам виноват. Я никогда не думал, что отец мог поступить так подло. Кроме того, пострадал и умер – разные вещи.

Мысли скакали галопом в голове. Млять, я не готов терять свою Золушку. Моя она! Никому не позволю влезть в наши отношения. Дети не ответственны за грехи отцов!

– Я тоже дам вам миллион рублей за дальнейшее молчание, только прошу, без шантажа в дальнейшем. Дарья на данный момент мне интересна… Но я парень переменчивый, могу быстро потерять интерес, тем более, если он будет связан с