Азарт атаки, знаете ли, великая вещь, особенно когда понимаешь, что противник против тебя как непуганая ворона, и каждый снаряд идет в накрытие, каждая самоходная мина – прямо и цель. И чувство распахнутых крыльев за спиной. А уж зрелище с яростным ревом идущих к цели «Шквалов», взрывающихся и тонущих японских броненосцев само по себе как кульминация, означающая победу, равную, пожалуй, только Гангутской или Синопской. И осознание того, что эта Победа достигнута в том числе и твоими усилиями – это как приобщение к высшим силам. Это чувство длилось всего лишь миг, но ради этого мига стоило жить всю остальную жизнь. Ну а потом, как на санках с горы, с небес на землю – к обычному существованию командира корабля, только вышедшего из боя. Вы меня понимаете, Ваше Величество?

– Да, Михаил Васильевич, понимаю, – как завороженный кивнул император, – и думаю, что, хоть вы пока сами не хотите этого признать, но вы все-таки Ангел Господень, которого послали покарать этих подлых японцев… или и меня заодно, раз в прошлом я не сумел…

– Господь с вами, государь, за что вас карать, – махнул рукой каперанг Иванов, – на вас столько всякого свалилось, что девять из десяти мужчин сломались бы точно так же, как и вы. Вы же не человек-скала, несокрушимый флегматик, каким был ваш отец, не гений политической интриги, каким должен стать еще пока неизвестный вам господин Джугашвили, и не раб на галерах – то есть среднее между первым и вторым, каким был или будет оставшийся в нашем будущем президент Путин. Вы обыкновенный человек, которого угораздило родиться императором всероссийским, и к тому же с детства лишенный опыта конкуренции в коллективе. Учителя приходили к вам на дом и вы занимались с ними по индивидуальной программе, вы не выходили к доске перед классом и не получали оценки, вы никогда не знали чувства заслуженной победы после успешно сданного экзамена. Вы никогда не испытывали гордости за то, что вы лучший – и не потому, что вас угораздило родиться старшим сыном правящего императора, а по вашим личным заслугам. И вот вас, такого, не готового ни к какой конкуренции, сразу сажают на трон и включают в элитный бойцовский клуб лидеров мировых держав, который еще тот клубок скорпионов и ехидн…

– Да уж, господин Иванов, – хмыкнул император, с которого спало первое очарование, – расписали вы мое величество по трафарету, аж живого места нет. Но с другой стороны вынужден признать, что все услышанное мной было сказано абсолютно честно и что именно так и обстоят дела. И как вы думаете, сможет ли такой слабый император, как я, удержать Россию на правильном курсе в эпоху перемен? Вы же понимаете, что в противном случае последствия могут быть самыми тяжелыми.

– Если вы будете стараться, – ответил каперанг Иванов, – то всегда получите нашу поддержку – неважно, советом или действием, а если уж станет совсем невмоготу… хотя кто его знает, как оно может сложиться в будущем. В любом случае, пока вы будете бороться с обстоятельствами, а не плыть по течению, можете рассчитывать на нашу помощь и поддержку.

Император вздохнул и полез в карман за пачкой папирос.

– А что, – спросил он, – эта гемофилия действительно неизлечимая болезнь, или моему будущему наследнику можно будет как-то помочь?

– Я не врач, – ответил каперанг Иванов, – поэтому не требуйте от меня деталей процесса. Но, как сказали специалисты, хоть эта болезнь действительно неизлечимая, но помочь вашему сыну вполне возможно.

– Я вас не понимаю, – нахмурился император, прикусив папиросу в углу рта – получается явное противоречие. Болезнь неизлечима, но вы говорите, что помочь моему сыну вполне возможно…

– Никакого противоречия в этом нет, – покачал головой посланец из будущего, – для того чтобы ваш сын прожил нормальную полноценную жизнь, ему регулярно нужно будет делать переливания крови. Детали необходимой терапии вы сможете узнать у наших врачей, когда они приедут в Петербург. Помимо обычных корабельных врачей, с нами в ваш тысяча девятьсот четвертый год прибыла довольно сильная команда опытных медиков, сопровождавших испытания той самой установки, которая и забросила нас к вам.

– Ну так это к лучшему, господин Иванов, – повеселел император, – Если ваши доктора сумеют справиться с этой проблемой, то и с моей стороны, как Хозяина земли Русской, тоже не будет ничего невозможного. А теперь скажите, что было потом… (император деликатно опустил слова «после моей смерти»).

– Потом, – сказал Иванов, – в Перми убили вашего брата Михаила, и с точки зрения монархии не было уже ничего. История династии Романовых в России закончилась без какой-либо возможности продолжения, ибо пресеклись все законные линии. В тридцатом, если не ошибусь, году в автокатастрофе погиб и морганатический сын вашего брата Михаила, после чего остались одни потомки Кирилла Владимировича (трижды незаконные) и Николая Николаевича. С точки зрения России, дальше была ожесточеннейшая Гражданская война, в которой отвалились Польша, прибалтийские губернии и Финляндия, двадцать миллионов русских людей погибло и еще два миллиона были вынуждены бежать из страны. Победили в Гражданской войне, разумеется, большевики, как самая целеустремленная и централизованная сила. Потом они еще немного поспорили между собой по поводу того, каким путем им двигаться дальше, но это была уже совсем другая история о том, как революции пожирают своих детей. Судьбу Дантона, Марата, Робеспьера помните? Так вот, в России вместо гильотин применяли наганы, а в остальном все было тем же самым. Тем временем бывший Великий князь Кирилл Владимирович, уже будучи в эмиграции в Парижах, даже объявил себя царем в изгнании, но, одним словом, это был уже фарс, а не монархия. Вечно пьяного царя Кирюху за такового не воспринимала даже промонархически настроенная эмиграция. И в наше время его потомки не мытьем так катанием пытались соорудить себе в России нечто вроде трона, чтобы бочком-бочком забраться на него и объявить о возрождении монархии. Но все это были пустые хлопоты, потому что в России так дела не делаются. Вот такое оно было, это «потом». Еще должен вам сказать, Ваше Величество, что если монархия в России когда-нибудь и возродится, то только при посредстве выборов основателя династии через Земской собор, как это и положено по канону.

– Да уж, – вздохнул император, – нерадостная перспектива. Но знаете, Михаил Васильевич, расскажите мне еще о…

Но о чем император просил рассказать каперанга Иванова, так и осталось неизвестным, потому что из-за поворота аллеи показался бегущий в их сторону совершенно запыхавшийся человек в лакейской ливрее.

– Ваше императорское величество, – крикнул он еще на бегу, – беда, беда, беда!

– Да что ты, Прошка, заладил как попка-дурак – беда да беда! – раздраженно отчитал подбежавшего лакея император, – а ну давай, встань прямо, отдышись и докладывай все по порядку – какая беда, где и с кем?

– Беда с императрицей-государыней Александрой Федоровной! – выдохнул лакей, – Ужасная беда! Нашли ее в вашем кабинете лежащую без чувств, позвали фрейлин и горничных, дохтура, господина генерала Ширинкина и все прочее…

– Пшел вон… – сквозь зубы прошипел император лакею, смертельно побледнев и зашатавшись.