Правда, перед тем, как он рванет обратно, мне предстоит отыскать подругу и вернуть ее в нормальный мир.

Расходились мы поодиночке, делая вид, что обсуждали начинку для праздничного пирога в честь победы короля-Завоевателя.

– В ближайший час, – говорила я Струве, – вы должны запастись изюмом и перенести в дом колдуньи мясорубку!

– Зачем, дорогуша?! – искренне не понимал он.

– Струве, я предупреждала вас, что мы должны шифроваться! Изюм это патроны, а мясорубка – пушка.

– Для пушки нужны ядра, леди Талия! А не изюм.

– Тогда изюм пригодится для… для… как бы иносказательно назвать ваши пищали?

– Изюм для рогаток, – обрадовался возможности блеснуть остроумием тот.

– Точно! После того, как запасемся рогатками, начнем стрелять по воробьям!

– По воробьям?!

– Это же иносказательно, Струве!

– А-а-а, понял.

Микки стоял во дворе дворца и разговаривал с усатым, потрепанным судьбой гвардейцем. Тот, смачно ругаясь, рассказывал, что солдаты требуют еды, бани и обещанной компенсации за проведенную компанию. Они осели по своим домам и ждут дальнейших действий нового короля. Мне определенно везло! Я подошла и шепотом сообщила, что в городе зреет революционный бунт, и на пороге королевства стоит оголтелая демократия. Усач заинтересовался новостью и побежал ее докладывать товарищам по армии. Микки недоверчиво посмотрел на меня и обнял.

– Ты маленькая разбойница! Опять что-то задумала?

– Что ты, что ты! Это не я. Это Струве отчего-то вдруг передумал становиться королем и решил провести в стране демократические преобразования.

– Струве хотел быть королем? – изумился Микки.

Я поняла, что выдала тайну, значит, придется рассказывать дальше.

– Понимаешь, Микки, ты ушел, посоветоваться было не с кем…

– А как же новый король Эдберг?!

– Не заставляй меня оправдываться, что между нами нет, и ничего не будет! Я выбрала тебя, давно и надолго. И чтобы не предлагал Эдберг, ничего не изменит моего решения.

– Прости, солнышко.

– Так вот. Тебя не было, Кольцову я еще не нашла, а тут Струве со своими генеалогическими изысканиями. И я решила, что революция нам не помешает.

– Революция?!

– Можешь называть ее просто бунтом будущих демократов. Мы решили избавить страну от короля.

– Избавить?!

– О-о, мирным путем! С пушками и пищалями про запас. Но если он станет сопротивляться, то я ни за что не поручусь. Низы не хотят верхов и готовят восстание.

– Ты всего лишь пару часов провела без меня!

– Заметь, с пользой.

И я его чмокнула в щеку.

– Но почему они послушали тебя?!

– Хи, я сказала, что уже провела одну революцию в октябре, а вторую в ноябре.

– Моя жена будет обманщицей!

– Обманщицей?! Обижаешь… Жена?! Миканиэль Грэм, ты что, не нашел другого, более приличного места для того, чтобы сделать мне предложение?! Пойдем сейчас же в особняк колдуньи и займемся делом нашей революции!

Особняк пустовал, его покинули пажи, разбежались как испуганные светом тараканы. Дом основательно ограбили, Светкину постель переворошили. К тому же прямо над ее кроватью в потолке зияла дыра. Я посмотрела в нее и увидела чистое небо.

– Как хорошо, что мы Кольцову перетащили! Как плохо, что ее забрал Гельм. Ну, ничего, сейчас начнем, они у меня попляшут.

– Наконец-то мы вдвоем, любовь моя…

Микки привлек меня к себе, обнял и склонился над лицом, чтобы поцеловать. Я расслабилась и приготовилась получать ни с чем не сравнимое удовольствие.

– Изюм, леди Талия! Едва допер…

В проем спальни с мешком за плечами пролез толстяк Струве и остановился как по приказу Альдагиры.

– А что вы тут делаете, сэр Миканиэль?! С леди Талией?!

Ох, уж эти провинциальные нравы!

– Мне что-то попало в глаз, Струве, Миканиэль достает.

– Давайте, лучше я достану! У меня зрение отменное, – он бросил мешок и принялся платком тереть свои линзы. – Я всегда леди Струве достаю, ей нравится.

– Все уже. Достал, – недовольно пробурчал Микки, отстраняясь от меня.

Действительно, Струве достал уже! Не поцеловаться.

Как же тяжело приходилось революционеркам! Как я понимаю Крупскую и Коллонтай! Интересно, под каким именем войду в историю я? Хотелось бы Архипова. Хотя и Грэм тоже ничего. О, обо мне будут слагать легенды! Жила-была, скажут своим детям жители свободного демократического королевства, одна отважная девушка Талия Грэм. И вот однажды взбрело ей в голову прекратить домогательства герцога необычным, но очень действенным методом, и она начала революцию. Красивая ли она была, эта Талия Грэм, спросят дети. О-о-о, безумно красивая! В грязном, рваном костюме пажа она смотрелась великолепно…

Кстати, в этом доме я не первый раз переодеваюсь, выучила поход к гардеробной комнате наизусть.

– Вы тут пока поговорите, а я поднимусь наверх, приведу себя в порядок.

Я кивнула мужчинам и вышла из спальни.

Когда я вернулась, сообщников в бальной зале стало гораздо больше, каждый захватил с собой необходимый инвентарь. Я похвалила тех, кто привел за собой слуг, чем больше народа, тем меньше кислорода для Эдберга. Можно подумать, я на него ополчилась? Ничего подобного. Я помогала полюбившемуся мне народу произвести окончательный выбор в пользу свободы и равенства.

– Товарищи! – встала я на стул, придерживаемая Струве. – Прежде чем мы дружной толпой выступим на дворец, нам нужно…

– Напиться! – выкрикнул кто-то.

– Подраться с гвардейцами Эдберга!

– Помолиться, дети мои, помолиться!

– Слушайте все! – возмутилась я. Ничего они не смыслили в революциях. – Сначала нам нужно сделать транспаранты! На них написать лозунги и наши требования! И восхождение на Голгофу, то есть, на дворец, начать с городской окраины, чтобы к нам присоединились все желающие. Предлагаю первый лозунг – «Да здравствует свобода и демократия»! Второй – «Долой королей»!

Я чувствовала себя Жанной Д,Арк, поднимающей народ против вражеской тирании. Что чувствовала Миканиэль, я не понимала, но он помогал сколачивать деревяшки, обтягивать их материей и писать на них бунтовские слова. Незаметно про Струве забыли, меня несколько сторонились, заметно выказывая уважение. Шовинисты! Им женщина не указ? И главой нашей революции становился Миканиэль. Спокойный и рассудительный, он давал правильные советы, и к нему охотно прислушивались.

Говорят, плохо, когда в семье два лидера, но ради любимого я готова была уступить ему эту роль. И уступила. Мы договорились выступить на дворец в девять вечера, когда все приготовления к бунту будут завершены. До этого я решила сбегать туда на разведку, но говорить Микки об этом не стала. Я не могла рисковать его жизнью! А у своей – я хозяйка. Конечно, будет жаль, если меня поймают и казнят, но, честно говоря, я рассчитывала, что злость Гельма не перевесит здоровый оптимизм Эдберга. Все-таки я новому королю нравилась, раз он предлагал мне стать его фавориткой. А то, что отказала, так какая нормальная девушка сразу примет такое вульгарное предложение?! Если поймают, то скажу, что передумала, и что-нибудь совру еще. Ну, да, я такая неправильная. Я ужасная. Зато со мной весело.