— Это та самая, из турецкой бани. Нам предстоит серьезный разговор, она обещала мне все рассказать. Так что вам лучше уйти.

Эступиньян дошел до двери, но вернулся.

— Если понадобится ее охранять, вы меня позовете? Ну, не жадничайте.

Когда Сусан вышла из ванной и села на кровать, Силанпа сразу перешел к делу.

— А теперь давайте поговорим!

— Послушайте, Виктор, не хотелось бы обманывать ваши ожидания, но я знаю об убитом только то, что рассказал мне сам Тифлис. Это действительно Перейра Антунес, что, похоже, уже ни для кого не секрет; никому не известно только, кто посадил его на кол на берегу Сисги. Тифлис держал его взаперти в каком-то сарае в Боготе, но он оттуда пропал — либо сбежал, либо его кто-то увез, а что было потом, никто не знает.

— Значит, Тифлис похитил его?

— Да, Перейра Антунес подарил Тифлису свое землевладение на Сисге, а тот побоялся, как бы он не передумал, и решил на время посадить его под замок. У Тифлиса такая манера, любит попугать тех, с кем имеет дело, чтоб были покладистей.

— А кто мог его оттуда вытащить?

— Например, Варгас Викунья, застройщик. Или коррумпированный советник Марко Тулио Эскилаче, который занимается незаконными сделками с муниципальными землями и имуществом, перешедшим в собственность столичного округа. Вам должно быть известно, Виктор, что в Боготе строительный бизнес — настоящая золотая жила.

— А что Тифлис намеревался сделать с землей?

— Продать, только не знаю кому.

— А как же вы, «Дети Солнца»?

— Мы с самого начала хотели сохранить за собой этот участок. Директор клуба собирался уговорить Перейру Антунеса, но не успел, так как тот исчез.

— А вы, Сусан, на чьей стороне?

— Теперь уже не знаю… Мне страшно.

— Вы сотрудничали с Тифлисом. Я видел вас в гостинице «Эсмеральда».

— Он угрожал нам, и я пыталась наладить с ним отношения. Но с таким непредсказуемым человеком очень тяжело иметь дело.

— Мне ли не знать! Почему разгромили мой автомобиль?

— Его встревожила ваша статья в «Обсервадоре», и он решил отбить у вас охоту писать на эту тему — но только постращать, не причиняя вреда.

— Я не хочу брать на себя лишнего, Сусан, но положение ваше незавидное. Если вы поможете мне, я сделаю все от меня зависящее, чтобы вам это зачлось. На сегодняшний день имеется по меньшей мере одно убийство и довольно грязная сделка. Полиция идет по следу и в любую минуту может до всего докопаться. В ваших интересах оставаться на стороне хороших парней.

— А кто у нас хорошие парни?

— Еще не знаю, но уж точно не Тифлис и не советник, о котором вы мне рассказали.

— Можно задать вам один вопрос? — Сусан встала, чтобы закурить.

— Конечно.

— Это вы украли у Тифлиса документы на землевладение?

— «Украл» — неправильное слово, поскольку они сейчас в руках полиции, — соврал Силанпа, вспомнив, что спрятал документы дома у Кики, и надо бы перевезти их к Монике — в более надежное место.

— Если вы действительно передали бумаги полиции, то совершили ошибку. Вы могли бы заработать на них большие деньги.

— Я не занимаюсь подобными сделками, Сусан, я журналист!

— Последний дурак — вот вы кто! Самый обыкновенный дурак! Человек не должен упускать возможности, подаренные ему судьбой! Вы знаете, сколько найдется желающих заплатить за эти документы баснословные суммы?

— Могу себе представить.

Силанпа подошел к окну и выглянул наружу. На улице не было ни одной машины. Хилое деревце будто материализовалось из мусора на тротуаре. За крышами ближних домов виднелись шпили церкви Богоматери Лурдской. Он думал о Монике как о близком человеке. Вера ему сейчас просто необходима.

— Расскажите, что у вас произошло с Тифлисом, — попросил он Сусан. — Почему он преследует вас?

От страха Сусан не осталась и следа. Она выглядела совершенно безмятежной.

— Он думает, что это я украла документы. Запер меня в гостиничном номере, но сегодня утром мне удалось сбежать.

— Почему вы решили поехать в клуб?

— Да я просто не знала, куда податься. Времени на раздумья не было, вот я и выбрала первое место, какое посчитала безопасным. И ошиблась.

— Можете еще раз назвать полное имя того советника?

— Марко Тулио Эскилаче.

Силанпа записал в блокнот и решил, что завтра пригласит с собой Эступиньяна. Потом надел свитер и шагнул к двери.

— Не открывайте никому до моего прихода. Заберу вас отсюда завтра.

— Уходите? А я думала, вы будете охранять меня…

— Не могу.

— Я бы предпочла, чтоб вы остались…

Силанпа посмотрел на нее и тут же спохватился. Его ждала Моника.

— До завтра, — сказал он и вышел.

К дому Моники Силанпа прибыл, чувствуя себя в отличной форме; новая одежда придавала уверенность. Хорошо, когда есть куда ехать по завершении долгого дня, подумал он, радуясь тому, что для многих в этой жизни превратилось в скучную и тягостную рутину.

Моника встретила его с улыбкой.

— Я ждала тебя пораньше.

— Дело очень запутанное, каждый день начинаешь будто с нуля.

— Проходи, нам надо поговорить.

Она посмотрела ему в глаза и прочла в них страх.

— Виктор, мы не можем вести себя так, будто ничего не произошло.

— Боюсь твоего ответа на вопрос — ты с Оскаром?

— Об этом еще успеем.

— Я хочу знать.

Монику закурила, с силой выдохнула дым и сказала, не отводя глаз:

— Да!

В наступившем молчании Силанпа ощутил, как тошнотворной судорогой сдавило желудок. Он ничего не понимал.

— Зачем же ты вчера поехала за мной, бросила гостей, привезла меня сюда?

— Потому что неправильно оставлять незаконченные дела. — Она нервно курила и одновременно терзала в пальцах какую-то бумажку. — Мне хочется, чтобы наши отношения закончились иначе. Мы взрослые люди, прожили вместе кусок нашей жизни. Ты так не думаешь?

Боль пробуждает самолюбие. Тот, кто страдает, ставит себя особняком и ждет от мира возвращения несуществующего долга. Но Силанпе сейчас хотелось очутиться вдали от всех, наедине с тем, что он сам для себя надумал.

— А я было решил, что мы опять вместе. Ошибка вышла.

— Нет, это не ошибка. Я люблю тебя, но мы уже убедились, что не сможем…

— Не говори ничего.

Силанпа тяжело поднялся на ноги и побрел к выходу — на этот раз уж точно навсегда, подумал он.