льве просыпается ребенок. Ребенку совершенно безразлично, что было до него и что будет через века. Ему любопытно только здесь и сейчас. Например, сунуть палец в розетку. Он живет сегодняшним днем, своими эмоциями, Жизнь – это здесь и сейчас. Ему не нужно разрушать прошлое, он не знает, что было до него, он просто строит каждый день, как конструктор «Лего», и из этого формирует жизнь. Он не скован правилами. Он создал свою правду и взял на себя ответственность за свою жизнь. Идеальный творец.

– Но мы уже творим или нет?

– Конечно, но учиться нужно всю жизнь, это аксиома. Девяносто девять процентов людей на земле застыли в стадии верблюда. Они беспрекословно выполняют правила, вбитые им в детстве, и полностью перенимают модель поведения родителей, учителей. Слишком сложно вырваться из этого круга – очень трудно сказать «нет». Большинство живет несчастливо, накапливая в себе «нет» и задавливая его в себе. Верблюдам очень не нравятся люди, перешедшие в стадию льва, потому что те нарушают привычный и спокойный распорядок жизни. Они вызывают сомнения, заставляют думать. Это опасно, это слишком сложно. На протяжении всей истории львов бросали в тюрьмы, казнили, сжигали на кострах.

– То есть все ведьмы – львы?

– На себя намекаешь, Карелина? Нет, ведьмы – это ошибка природы. А мы с тобой разумные люди и движемся в правильном направлении. Вот ты классный журнал придумала, учишь людей чемоданы собирать, может, еще и роман напишешь! Он у тебя про что, кстати? Тоже про туризм, я надеюсь?

* * *

Мишу она родила через год. Они с Аркадием не стали официально регистрировать отношения, они даже не сразу стали жить вместе. Оба были уже слишком взрослыми. С огромным багажом жизненного опыта, причем не всегда положительного.

Слава смотрела на Аркадия и удивлялась: вот уж точно не герой ее романа! Практически ее роста, смешливый и азартный. Как не похож ни на Савву, ни на Норберта. Кто бы ей в институте сказал, что она в итоге родит сына от Аркашки Першина, рассмеялась бы тому в лицо, и вот надо же. Служебный роман?

Все выросло из отмечания выхода в свет очередного номера журнала. Сначала были просто легкие, ни к чему не обязывающие отношения. Им было приятно и хорошо вместе. Весь день генерируют идеи, совершают мозговой штурм. А вечером обсуждают итоги. Как правило, другие, чувственные, отношения являлись органичным продолжением рабочих.

Славин журнал про правильные сборы рюкзаков и чемоданов мгновенно выстрелил. Практически сразу посыпались положительные отклики, журнал пригласили на телевидение, как итог – пришли новые, причем крупные рекламодатели. Аркадий под это дело заключил выгодные договоры с производителями дорожных аксессуаров, не переставая удивляться своей новой музе.

Слава столько лет не могла забеременеть, а тут все произошло быстро и неожиданно для нее самой. Какое-то время она молчала, прислушивалась к себе, радовалась своему новому состоянию. Она не хотела делить свою тихую радость с кем-то еще, она была так счастлива! И все тянула, и откладывала, и не говорила о беременности ни родителям, ни Аркадию.

В какой-то момент поняла: тянуть больше нельзя, да и она для себя уже все решила. Она счастлива, она родит этого ребенка, ей нравится, что его отец Аркадий. И она никогда не повесит своего Мишку (а это, конечно же, будет Мишка) на этого человека. Они вместе ничего не планировали, это только ее решение. Но сказать надо.

Как-то во время обеденного перерыва, за чашкой чая в соседней столовке, сказала между прочим:

– Вряд ли смогу осенью поехать в командировку на Селигер.

– Да брось, поехали! Самая рыбалка!

– Может, и тебе поехать не удастся, все-таки лучше бы тебе встретить любимую женщину из роддома самому, – попыталась сказать легко, как бы между прочим.

Аркаша закашлялся, долго не мог прийти в себя, а потом выскочил из-за стола и убежал. Вот так. Славе стало немного не по себе. И все же она была уверена: это не должно испортить их отношений. Они не просто любовники, они единомышленники, друзья. Она сможет объяснить ему свою позицию.

Аркаша бегал где-то часа два. Вернулся на работу с букетом цветов.

Он подошел к Славе, приподнял ее, обнял и произнес:

– Замуж не предлагаю, слишком ответственно. Но хочу тебе сказать, что очень тебя люблю и хочу быть вместе с тобой всю жизнь.

Молодые верстальщики сначала обалдели, потом захлопали и прокричали:

– Ей цветы, а нам? Мы же помогали роману! Слава, беги за бутылкой. Смотри, как тебе повезло. Такой мужик клянется тебе в пожизненной верности!

– Я вам дам бутылку! Сдадите номер, тогда будет вам и бутылка.

Так Мишка и родился, между выходами двух номеров.

А еще через полгода ее роман вошел в список бестселлеров.

Глава

46

А через два года ей позвонила Марта.

– Вы Слава? Меня зовут Марта. Вы меня не знаете, я знакомая Норберта Майера. Я бы хотела с вами встретиться.

– С ним что-то случилось?

– Нет, нет. Все хорошо, мы с Норбертом проездом в Москве, он очень занят, поэтому попросил меня с вами повидаться, у меня для вас посылка. Какие-то ваши вещи, если я не ошибаюсь.

Слава опешила. Ничего себе жизненный поворот! Да, это действительно так. Что-то там у Норберта оставалось. Вроде бы из домашней одежды, но при чем здесь эта девушка? Послать ее подальше или все же съездить, посмотреть на нее? Или себя показать? Глупости какие, про что она думает! Что сказала эта Марта? Ее вещи? Значит, она поедет и заберет.

Девушка говорила по-русски с небольшим акцентом:

– Извините, не смогла вас предупредить заранее, Норберт только утром попросил меня с вами встретиться, написал ваш телефон, а вечером мы уже улетаем. Он сказал, что это не очень важно. Как получится, если я смогу до вас дозвониться. Вы не могли бы приехать сейчас к гостинице «Интурист»?

Какие все-таки наглые люди. Не могли бы вы все бросить и метлой сейчас понестись туда, куда вам скажут? К вам тетя из-за границы приехала, ваш мусор привезла, которому уже два года как. Или больше?

Слава сначала хотела швырнуть трубку, но любопытство пересилило. Она поедет и посмотрит на эту Марту своими глазами. Слава ничего не слышала все эти годы про Майера. После той поездки в Данию они больше не пересеклись. Она тогда не стала рассказывать, что потеряла работу, зачем. Он, естественно, узнал, но не позвонил домой, не спросил, что, как, не предложил помочь. А теперь, видите ли, ему