Я вижу, что он привязался ко мне сильнее, чем к Архипу. Хотя до операции он ненавидел меня… А Архип был его лучшим другом. Как странно…

Теперь все наоборот. Архипа он побаивается, часто пускается в рев, если Архип говорит слишком громко или строго. И бежит ко мне.

Утыкается лицом в мое плечо. Просит защиты… И чтобы его пожалели.

И я жалею, глажу его по спине и говорю успокаивающие слова. Вспоминаю, как Брык бросил меня на навозную кучу и втоптал в дерьмо мои новые учебники.

Мы учим цвета, лепим из пластилина, рисуем, строим крепость из старых одеял и стульев, читаем книги и изучаем английский язык.

Так странно… Насколько сильно я ненавидел старого Кита, настолько же сильно люблю нового.

Новый Кит – просто мягкий кусочек добра и тепла.

Вот так может смеяться над человеческими жизнями жестокая Судьба, то стравливая их вместе и разрушая, то отдаляя, а потом сводя вновь.

* * *

Замешиваю тесто венчиком. Сегодня приезжает Ханна, которую я не видел пять лет. Для такого желанного гостя нужно прибрать весь дом и накрыть шикарный стол. Кроме яблочной шарлотки, все готово для стола, салаты приготовлены, закуски нарезаны. С готовкой очень помогла Вера, которая до работы успела все порезать. Убрались мы еще вчера, но сегодня снова намели в дом песка. Кит носится по квартире с веником в руках, изображает видимость уборки, а сам гоняет кошек по квартире.

– Перестань, Кит! Они рассердятся, а потом тебя оцарапают! – Я выкладываю на противень порезанные яблоки, а сверху заливаю тесто.

Он загнал Боя на холодильник, кот сидит и недовольно машет хвостом, шипит.

– Иди сюда, Киса! – Кит тянет к нему руку.

Бой ударяет Кита когтистой лапой, царапает его. Кит вскрикивает.

Глаза наливаются слезами – парень с небольшой щетиной на щеках, которому по паспорту уже двадцать один год, засовывает пальцы в рот и начинает орать громче любого ребенка.

– Ну вот, что я говорил! – Я вытираю руки о фартук и иду в комнату за зеленкой. Мажу царапину и говорю ему:

– Ну вот! Чего ты нюни распустил? Все лицо в соплях! Скоро приезжает Ханна, ты хочешь показаться ей в таком виде? Она будет над тобой смеяться. Ты хочешь, чтобы девчонки над тобой смеялись?

– Нет, – бурчит Кит.

– Тогда иди умойся. Скоро придет Архип, он помоет тебе голову и побреет. Будешь красавчиком.

Кит с важным видом идет в ванную.

Мы часто рассказывали Киту о Ханне, показывали распечатанные фотографии.

– Это твоя подружка детства, – говорили мы, листая альбом.

Кит равнодушно смотрел фотографию за фотографией. Одну попросил достать из альбома – на ней Ханна была в желтом платье, фотографию сделали у ее дома. Мы обрадовались, подумали, что Кит, может быть, что-то вспомнил… Но он засунул фотографию в рот и стал жевать. Мы еле выдернули, но он успел сжевать полдома. После этого листали фотографии, не доставая их из альбома. Рассказывали Киту о Ханне. Он со скучающим видом смотрел на фотографии, а, поняв, что ему больше не дадут их жевать, попросил включить мультики. Ханна спрашивала по электронной почте, говорит ли Кит о ней? Как реагирует, когда мы рассказываем ему? Каждый раз мне не хочется отвечать на эти письма и рассказывать Ханне снова и снова, что Кит абсолютно ничего не помнит и что слушать о ней ему скучно. Я отвечаю на письма осторожно, не говоря прямо, чтобы не расстроить ее.

Раз за разом рассказывая ему о Ханне, мы все-таки добились своего, в голове Кита возник свой образ этой девочки. И последние дни он очень волнуется и считает дни до ее приезда, мы это видим. Ему не терпится познакомиться с ней. И также сейчас мы видим, что он очень хочет произвести положительное впечатление.

Раздается звонок в дверь. Не снимая фартука, я иду открывать. Думаю, это Архип пришел с работы. Сегодня суббота, у меня выходной, поэтому с утра пораньше пришел сюда, чтобы успеть все приготовить, а Архип сегодня на смене.

Я открываю дверь. Архип критически осматривает меня с ног до головы.

– Дорогая, я дома! – наигранно радостно и громко говорит он мне. – Готов ли ужин?

– Очень смешно, – недовольно отвечаю я и замахиваюсь на него венчиком.

– А как же приветственный поцелуй в щечку, милая? Кстати, где наш сын? Я купил ему киндер!

– Ха-ха, какая смешная шутка. – Я все еще ворчу и хочу сбросить дурацкий фартук. – Поцелуи прибереги для Кита. Он тебя сейчас всего обслюнявит за киндер. И прячь свои ботинки. Кстати, его надо помыть.

– Сейчас займусь. А ты наложи мне чего-нибудь поесть, ну пожалуйста! Запахи обалденные, я не выдержу ждать ужина!

Я вздыхаю и плетусь на кухню, слышу за спиной визг Кита:

– Киндер! Ты купил мне киндер! Где он? Где?

– Вот, держи и не слюнявь меня! И оставь в покое мои ботинки!

– Когда придет Вера? – спрашиваю я, кладя перед Архипом тарелку и приборы. – Успеет ли она к приходу Ханны?

Кит сидит на полу и разворачивает киндер. Все лицо и руки в шоколаде.

– Должна, – отвечает Архип, уминая мясной салат. Она приготовила ей подарок, купила в питомнике много всего для садоводства, теперь весь балкон в цветочной рассаде. Сказала, будет помогать Ханне с посадкой.

Тут же раздается звонок в дверь.

– Мама пришла! – Кит вскакивает с места и несется к двери, издавая шум вспугнутого стада слонов. – Мам! Мам! А ты принесла чего-нибудь вкусненького? Смотри, какие киндеры мне Архип купил!

– Да, сынок, я купила много разных фруктов, возьми сумку, отнеси на кухню! Ради бога, не грызи ручки! Просто отнеси. Привет, мальчики. – Вера входит в комнату. – Как у вас дела? Чем помочь?

– Ничего, мы все сами, – отвечает Архип. – Я сейчас Китом собирался заняться, его надо помыть.

– Да, это точно. Отдыхайте, я сама его помою.

Я вижу, что Архип только и рад передать это занятие кому-то другому.

Я его понимаю.

Мне тоже приходилось мыть Кита, и не один раз, и, честно признаюсь, это занятие мне не по душе. Она все-таки мама, ее это дело не смущает. Вообще-то, Кит уже научился мыться сам. Но иногда он путается в одежде, и надо помочь с головой – он не умеет сам мыть волосы. Мытье головы – это целая пытка как для Кита, так и для нас. Но недавно в Холмах я купил классный детский шампунь «без слез», и теперь дело продвигается гораздо легче.

– Хорошо, а я потом его побрею, – говорит Архип.

До прихода Ханны остается час-два. Мы накрываем на стол, доделываем последние приготовления, одеваемся.

Я волнуюсь. Ханна… Это имя для меня остается чем-то очень далеким, недоступным. Имя, которое отражает мое прошлое. Мы не виделись столько времени. Даже не верится, что еще чуть-чуть – и я снова увижу ее.