Дорога в страну БАМа начинается от Тайшета, узловой станции на Транссибирской магистрали, как раз посередине между Иркутском и Красноярском. Тайшет – место унылое. Во всяком случае, так мне показалось – возможно потому, что здесь всегда случается бывать при пересадках с поезда на поезд, долго ждать на скучном, пыльном вокзале. Сам городок мал и плосок, единственная его, хотя и сомнительная экзотика в том, что он возник при зоне и рос при зоне, был столицей БАМлага.

От Тайшета до Северобайкальска поезд идёт сутки, крутясь между сопками, которые становятся постепенно всё выше и выше, тайга на них – всё дремучее и дремучее, станции попадаются всё реже и реже. Последний остров многолюдной и живой цивилизации – Братск, красивый и весёлый, оправдывающий свою романтико-поэтическую репутацию. Дальше суровая Сибирь заполняет заоконное пространство. Даже реки мрачны и безлюдны: Илим, Лена, Киренга. От города Усть-Кута на Лене до берегов Байкала (триста километров) городов уже нет.

Утром проснулся – и увидел, что за окном всё изменилось. Вместо поросших тёмно-зелёной тайгой сопок – голые горы с кедровым стлаником, ползущим вверх по осыпям. Тесная долина. Чёрные тучи и снежники на вершинах. Темно. Здесь, на подъезде к Байкалу, железная дорога идёт внутри огромной складки земной коры, являющейся как бы северным продолжением гигантской трещины озера. Наконец, горы расходятся. Долина открыла свои объятия Байкалу.

Сюда можно попасть и другим путём: из Иркутска через весь Байкал на «Комете». Такая поездка впечатлит любого, да и с Байкалом хоть немного познакомит.

Байкал

Если посмотреть на Землю из космоса, то можно заметить посреди Евразии что-то вроде изогнутой трещины, тянущейся под углом к полюсу. Это – байкальский разлом, гигантская трещина, по которой через миллионы лет континент расколется на части. Разлом этот начинается от Восточного Саяна и далеко продолжается за северным краем Байкала к северо-востоку. Сам Байкал – ярко-синее лезвие, по форме напоминающее молодой месяц. От него тянется к западу узкая голубая лента – река Ангара.

Там, где она вытекает из Байкала, в обрывистой стене западно-байкальского берега образовался пролом шириной в несколько километров. Здесь расположен посёлок Листвянка – парадные ворота и туристский фасад Байкала. Ровный живописный берег, уходящие вверх просторные распадки, протяжённые песчаные пляжи. Сюда казаки и землепроходцы пришли ещё в XVII веке, основали на благодатном этом месте селение Лиственничное, ставшее ныне, на четвёртом столетии своего существования, посёлком гостиниц, коттеджей, пристаней и увеселений.

По глубокому распадку поднимаемся вверх, в тайгу. Тайга кругом густая, богатая. Перевалив через кряж, по тропе снова спускаемся в сторону озера. Вон за деревьями Байкал виден, но добраться до его берега не так-то просто: всюду скалистые обрывы. Надо найти самое низкое место и по расселине, такой узкой, что рюкзак трётся об её стенки, сползти вниз и спрыгнуть на светлый песок.

Байкальская волна длинной лентой набегает на крупно-песчаный берег. Чистота её такова, что всё озеро как будто светится. Сразу нужно броситься к ней в объятия, искупаться. Холодна, однако! Июль, стоит жара, а от байкальской воды кости ломит. Выйдя, чувствуешь себя свежим, ясным, как будто познавшим что-то новое.

Песчаный берег тянется на полтора-два километра. По краям он стиснут скалами, обрывающимися в воду почти отвесно. Таков весь юго-западный берег Байкала: обрывы чередуются с узкими пляжами; порой в их ряд вклиниваются лоскуты небольших речных долин. Тропа идёт вдоль берега, то убегая в горы, то спускаясь к самой воде, то накреняясь над почти отвесным склоном.

Когда-то протопоп Аввакум, плывя в лодке, озирал берега Байкала. «Около его горы высокия, утёсы каменныя, и зело высоки… На верху их полатки и повалуши, врата и столпы, и ограда – всё богоделаное… Птиц зело много – гусей и лебедей – по морю, яко снег, плавает. Рыба в нем – осетры и таймени, стерледи, омули и сиги, и прочих родов много… А всё то у Христа наделано человека ради, чтобы упокояся хвалу Богу воздавал».

Южный берег хоть и крут, но приветлив. За деревьями – прозрачная вода. Галечник на берегу и на дне. Камушки видно. Природа здесь гораздо богаче, и люди живут яснее, и вообще всё как-то веселее и обаятельнее, чем на сотни вёрст вокруг, в Сибири и Забайкалье. Тайга разнообразна: сосна, лиственница, берёза, рябина. Травка весёленькая. На низких участках – березнячок, спускающийся к пляжу.

Север Байкала отличается от юга, как полярная ночь с буранами и северными сияниями от жаркого сибирского лета с его густой таёжной зеленью и луговым многоцветьем.

«Ракета» распластывает своими крыльями суровые волны. Волны, кстати, нешуточные, с белыми бурунами на вершинах. Пасмурно, тучи, дождь. Вот говорят, что над Байкалом – самая солнечная погода в России. А тут… Всё – мрак и камень. Сила. Другого берега не видно, ветер буянит. С гор, сверху, сползает волокнистое покрывало. Ближний берег становится всё гористее, вздыбленнее, выше; тайга на нём – чернее, величественнее. Пихта, кедр, ель вытесняют лиственницу и сосну.

Наконец тучи рассеялись, и северобайкальские берега явились во всей своей грозной красе. Закончились травянистые луга и пригодные для скотоводства участки степного ландшафта. Безлюдные скалы – как замки великанов-невидимок. Между ними – редкие отмели, но и у них вид неласковый, неприступный.

Посреди сурового великолепия Северного Байкала попадаются неожиданные оазисы: песчаные берега, высокие сосны, парковые лиственницы. Их зелень кажется почти тропической в окружении скал, поросших кедровым стлаником. Нередко такие островки расположены возле горячих источников. Раскалённое нутро Земли пытается прорвать скорлупу земной коры и, если не достигает желанной воли, то, по крайней мере, разогревает и насыщает целебными веществами подземные воды. Воды выбиваются на поверхность, образуя горячие источники. У северной оконечности Байкала их довольно много.

Затерянный мир Станового нагорья

Северобайкальск – западная столица БАМа. Проехать ещё день, миновать берег Священного Моря, прогреметь по мостам над Верхней Ангарой и золотоносным Витимом, прорезать Кодарский хребет во мраке тоннеля, въехать в Чарскую долину… Вот и открывается сердце страны под названием БАМ.

К местам этим можно подбирать множество эпитетов, но вот главные: они чистые и страшные. Нечеловеческие. Неприютные. Появление людей на фоне этого пейзажа как-то даже странно, неуместно, кощунственно.

Распрощавшись с берегом Байкала, поезд катит по заболоченной равнине, поросшей редкой и невысокой лиственничной тайгой. Там и сям виднеются крохотные озёрца. Вода здесь всюду стоит высоко у поверхности почвы: её держит вечная мерзлота. Постепенно ландшафт становится всё более гористым. Наконец, железная дорога упирается в перпендикулярно тянущийся горный хребет – Северомуйский. Сквозь него пробит пятнадцатикилометровый тоннель – самый длинный в России. Проехав его, мы попадаем в затерянный мир Станового нагорья.

Становое нагорье – горное царство в Северном Забайкалье. Его хребты – Южномуйский, Северомуйский, Каларский, Кодар, Удокан – тянутся далеко, километров на семьсот, от северной оконечности Байкала к востоку. Эти горы и впадины между ними – продолжение того самого разлома, в самой глубокой части которого лежит Байкал. Они геологически молоды, а потому каменисты, заострены, вершины их порой причудливы. Между хребтами – широкие долины. Климат в них суровый. Под почвой всюду мерзлота. Лето короткое, морозы зимой – до минус шестидесяти. И облик этих мест суров – соразмерно климату. Повсюду – болота, озёрца, вода блестит. А на дальнем плане – синие и чёрные хребты, покрытые белыми мантиями снега и льда.