За каждым её изгибом – призрачные перевалы, силуэты укутанных влажным мхом деревьев, сочащиеся родниками камни… За каждым поворотом – неизвестность. За каждой тропинкой – тайна…

Это Галисия. Древняя земля кельтов, облюбовавших северо-запад Пиренейского полуострова три тысячелетия назад, да так и оставшихся здесь, среди туманов, сумрачных болот, угрюмых лесов и вересковых пустошей – точь-в-точь как в далёкой Ирландии. Да и характер галисийцев схож с ирландским: вольнолюбивый и непокорный, упрямый, но рассудительный, с генетической тягой к перемене мест. Считается, что к эмиграции ирландца, равно как и галисийца, толкает бедность и скудость земли, но это только полпричины, а другая половина кроется глубже – в душе, охваченной необъяснимой тоской по дальним берегам. Неприкаянность сердца может накрепко привязать галисийца к его родной пустоши с белым круглым домиком у ручья, а может погнать далеко-далёко на край света и дальше – за океан. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в каждой третьей галисийской семье кто-то из родственников обретает новую родину вдали от родных холмов.

Так за разговорами о галисийском характере неторопливо идём мы с Карлосом по разбухшей дороге, среди тумана и облаков. Время течёт незаметно. Густая мгла по-прежнему окутывает леса и горы, лишь изредка образуя косматую прореху, в которой виден осколок мира: кусок ромашковой поляны, страшное когтистое дерево или кромка обрыва. Мгновение – и туман снова латает дырку штопкой молочной взвеси. Неожиданно замечаем, что дорога вместо того, чтобы карабкаться вверх, упорно спускается в дол. Только сейчас соображаем, что давно уже не видели ни жёлтых стрелок, ни пилигримов. Меня охватывает тревога: похоже, мы сбились с дороги. Непроницаемая завеса отделяет нас от солнца, и трудно понять, сколько времени мы в пути. Впрочем, голод подсказывает, что уже немало.

– Карлос, мы заблудились, – шёпотом объявляю я, хотя это и так понятно.

– Здесь часто теряются люди, – зловеще сообщает Карлос. – Горы Галисии – особенное место, – продолжает он голосом недоброго сказочника, – считается, что здесь находится портал в параллельный мир.

– Ну хватит уже! – трусливо протестую я.

– Не мечись! – строго приказывает профессор. – Что толку паниковать? – Покопавшись в рюкзаке, он выуживает компас.

Не представляю, что бы я делала, очутись здесь одна. Пока мой спутник гипнотизирует стрелку прибора, в воздухе разливается тихий, но настойчивый звук, похожий на звон колокольчиков. Поначалу мне кажется, что это звенит в ушах от напряжения.

– Карлос, ты ничего не слышишь?

– Слышу, – говорит он, отрываясь от компаса и прислушиваясь к звенящей ноте.

Между тем звук нарастает, растекаясь мелодичными переливами в редеющей мгле.

Из-за поворота появляется рогатая голова… Корова, а следом за ней человек в низко надвинутом капюшоне выходят нам навстречу. На шее животного вместо привычного бубенца болтается нечто, издающее характерный тонкий и протяжный звон, который я приняла за магическую музыку параллельного мира. Ноги погонщика обуты в грубые деревянные сабо невероятных размеров, прямо поверх обычной обуви. Завидев нас, человек останавливается. Корова тоже.

– Мы сбились с пути, – обращается к нему Карлос. – Как нам вернуться на Камино Сантьяго?

Старик молчит, уставившись в одну точку, жуёт бескровными губами. Долго смотрит вверх, где должно быть небо, потом под ноги, потом куда-то вдаль, за кромку тумана, снова на нас и, наконец, исчерпав все запасы нашего терпения, начинает сипло говорить. Выясняется, что уже поздно и скоро совсем стемнеет, а потому старик зовёт нас переночевать у него дома, в километре отсюда. Наутро он обещает проводить нас на пилигримскую тропу. По его словам, объяснить, как найти дорогу сейчас, мало того что сложно, но ещё и не гарантирует нашего на неё возвращения.

– Что значит – не гарантирует? Почему? – цепенею я.

– Во-первых, можем засветло не успеть, и скорее всего не успеем. Во-вторых, здесь недалеко начинается болото – тебе охота в болото ночью? А в-третьих, возле болот бродит Святое Братство, – буднично поясняет профессор.

– Что ещё за братство? – спрашиваю я, чувствуя, как холодеет всё внутри.

– Ну, если ты ещё не совсем напугана, могу перевести тебе его рассказ. Только прежде хорошенько подумай, – предупреждает Карлос.

Любопытство побеждает страх, и я соглашаюсь.

Второй рассказ Карлоса (со слов пастуха):

…Я хорошо знаю эти места, ещё мальчишкой облазил все горы и долины, были мы с друзьями и на болоте, хотя взрослые всегда ругали нас за это. Когда мне было девять лет, мой дед рассказал предание, которое пересказывают из поколения в поколение все галисийцы с тех самых пор, как заселили эти земли. Если уж так случилось и ночь застала тебя в дороге неподалёку от болота или в старом дубовом лесу, что на южном склоне горы, нужно быть особенно осторожным, потому что ночью там можно встретить Святое Братство. Издалека кажется, что в темноте засветились десятки светлячков или навстречу идёт процессия с зажжёнными свечами, но это не так. Души из нижнего мира, обречённые на вечные скитания, бредут по лесным тропам, пустошам и болотам в поисках жертвы. Они страстно желают освободиться от бесконечных мытарств, а для этого нужно вручить горящий огарок свечи в руки зазевавшегося путника. Если удастся, то призрак обретёт свободу, а новая жертва пополнит ряды Святого Братства и будет скитаться между сном и явью, жизнью и смертью до тех пор, пока не освободится от заклятия, передав злополучный огонь кому-то ещё.

Мне очень хотелось проверить, так ли это. И в детстве, превозмогая страх, вопреки запретам родителей, мы с друзьями отправлялись к ночному болоту, но ничего не происходило. Три или четыре раза мы и вправду видели загадочные огоньки, блуждающие в тумане, но, испугавшись, убегали назад в деревню.

Прошли годы, я повзрослел, похоронил деда, стал отцом семейства и давно позабыл ребячьи игры, страхи и запреты. И вот спустя много лет я повстречал тех, кого так боялся и с кем так искал встречи в детстве.

Я был пастухом и однажды перегонял деревенское стадо на зимнее пастбище по другую сторону гор. Перегон обычно занимал два-три дня. В тот день потерялась корова моего брата, где-то по дороге отбилась от стада. Не возьму в толк, как это случилось, ведь со мною были три мои верные собаки и мальчик-подпасок. Остановившись на ночлег, я по привычке пересчитал головы – тогда и обнаружил пропажу. Было ещё не очень темно, и, оставив стадо на попечение помощника, я решил поискать корову. Наши животные всегда носят на шее ботало[92]. Их слышно издалека, и каждое имеет свой звук, поэтому я различаю каждую корову на слух. И вот мне показалось, что я уловил звон ботала пропавшей