– Съешь яблоко.

– И сыра! Думаю, пора устроить второй пикник. Я ужасно хочу есть.

Натаниэль, усмехнувшись, покачал головой: выносливость Габриэль и ее жизнелюбие были удивительны. Впрочем, она прошла ту же школу выживания, что и он, поэтому удивляться было нечему. Улыбка исчезла с его лица.

Прайд разложил еду на столе. Они оба предпочли бы пойти на палубу, но им и в голову не приходило оставить Джейка одного.

Джейк спал до тех пор, пока их шхуна не подошла к той самой гавани, о которой говорил Натаниэль. С обеих сторон гавань окружали мрачные, серые скалы, не пропускающие лучей слабого весеннего солнца. Перед ними была Нормандия.

Габриэль стояла на палубе и глубоко дышала свежим морским воздухом. Она смотрела на скалы, на посветлевшую у берега морскую воду, но природа не радовала девушку: ее терзали мрачные предчувствия.

Тут из каюты вышел Натаниэль. На руках он держал Джейка, все еще завернутого в одеяло.

– Он проснулся, и я решил, что глоток свежего воздуха ему не повредит.

– Доброе утро, Джейк.

Габриэль улыбнулась мальчику и наклонилась, чтобы поцеловать его. Щечки ребенка ввалились, потеряв свою округлость.

Джейк повернул голову.

– Я замерз, – захныкал он. – И я хочу пить.

– Посмотри-ка, перед нами земля, – произнес лорд Прайд, поворачиваясь так, чтобы мальчик мог смотреть ему через плечо. – Мы скоро будем во Франции.

– Я не хочу, – сказал Джейк. – Я хочу няню и Примми. И я замерз.

– Согреть тебя я еще как-нибудь могу, а больше – ничего, – делая над собой усилие, спокойно произнес Прайд.

Габриэль понимала, каково ему, но Джейк – нет.

– Я хочу Недди и свою кружечку.

– Кружечку мы достанем, но другую, – с улыбкой промолвила Габриэль. – Можно я возьму его?

– Если хочешь.

Натаниэль отдал сверток с плохо скрываемым облегчением. Джейк обнял девушку за шею, и она стала ходить с ним по палубе.

Лорд Прайд облокотился о поручни и стал смотреть на воду и причудливо изогнутый берег. Появление его сына смешало все карты. До тех пор пока Джейк не окажется в безопасности, в Берли-Мэнор, самому лорду придется залечь на дно. А ведь прежде он собирался сделать вид, что вводит графиню де Бокер в курс дела, рассказать о ней агентам, которые должны знать, что имеют дело с обманщицей, а затем снабжать ее ложными сведениями, которые помогут разоблачить шпионов Фуше в Лондоне. Но сейчас он лишь сможет встретиться с собственными людьми и обрисовать им ситуацию.

В Париже Габриэль придется держаться подальше от него и Джейка. Прайд был уверен, что графиня не сделает ничего, что сможет повредить Джейку, но все равно встречаться с ней будет опасно. Люди Фуше могут следить за ней. И Габриэль могла сделать ошибку – даже самые лучшие шпионы иногда ошибаются.

Шхуна подошла к гавани. Натаниэль взглянул на рыбака, стоящего у руля. Лицо Дана стало серьезным, нахмурив брови и прищурив глаза, он всматривался в зеленую рябь воды. Дан искал место, где судно сможет безопасно пройти мимо рифов.

Потом он повернул штурвал, не сводя глаз с парусов, чтобы в нужный момент успеть поймать ветер. Но вот ветер, задув, наполнил паруса, и шхуна помчалась вперед.

Всегда, когда шхуна проходила мимо рифов, у Натаниэля прерывалось дыхание. Но ничего не происходило. Вот и сейчас «Керлью» грациозно проплыла по спокойной поверхности воды и вошла в тихую, безопасную гавань.

– Все в порядке, сэр, – расплылось в улыбке лицо моряка.

Напряжение погасло. Остальные члены команды смеялись и отпускали двусмысленные шутки. Дан извлек откуда-то бутылку бренди и протянул ее лорду.

Прайд отпил порядочный глоток и вернул бутылку, дружески похлопав моряка по плечу. Они в очередной раз вместе переплыли Ла-Манш. Это было опасное предприятие, и они всегда испытывали облегчение, когда оно завершалось. А уж этот морской вояж и вовсе был особенным: в заложниках судьбы оказался сын лорда Прайда – маленький Джейк.

На палубу вышла Габриэль. Она слегка покачивалась, удерживая равновесие. Ветер трепал ее рыжие кудри, лицо она подставила солнцу. При свете дня видно было, как девушка устала, но черные глаза горели обычным огнем, а большой рот кривился усмешкой. И, как всегда, где бы Прайд ни видел графиню, его, несмотря ни на что, пронзило желание.

Бог проклял эту женщину! Но почему? Почему из всех женщин именно Габриэль де Бокер оказалась предательницей?

– Я не хочу это. Тут одна корка, – плаксиво протянул Джейк и отбросил кусок хлеба от своей тарелки. Губы мальчика дрожали.

– Зато у тебя будут крепкие зубки, – нарочито весело произнесла Габриэль. – Хочешь, я добавлю абрикосового джема?

– Не хочу! – Ребенок оттолкнул ее с необычайной силой. – Я ненавижу горбушки!

– Это французский хлеб, Джейк, – терпеливо проговорила девушка. – Французы любят хрустящие корочки.

– А мне не нравится французский хлеб!

Выкрикнув это, Джейк швырнул кусок хлеба на пол. Из его глаз градом катились слезы:

– Я хочу яйцо! Я всегда ем яйцо и пью чай с… с солдатиками…

– С солдатиками? – переспросил Натаниэль, отойдя от двери, где он стоял, с молчаливым раздражением наблюдая за происходящим.

– Он так называет полоски хлеба с маслом, – объяснила Габриэль. – Джейк их макает в яйцо. Наверняка ты тоже называл солдатиками кусочки хлеба, когда был маленьким.

– Уверен, что такого не было, – с гневом воскликнул Прайд. – Я никогда так не капризничал!

Натаниэль подошел к столу, взял с блюда еще один кусок и положил его на тарелку Джейка.

– Ну вот что: довольно! Немедленно съешь это!

Мальчик тяжело вздохнул, и было похоже, что он понял: терпению отца и Габриэль приходит конец.

– Пожалуйста! – настойчиво попросил Прайд. Джейк снова тяжело вздохнул.

Графиня щедро намазала кусок хлеба джемом и взглянула на хмурого Натаниэля. Девушка кивнула в сторону окна, и они вместе подошли туда, оставив капризного едока.

– Натаниэль, он смертельно устал, – тихо сказала Габриэль. – Мальчик просто не может вести себя иначе. Может, мы остановимся здесь на ночь? Мы сможем уехать на рассвете.

Прайд, нахмурившись, посмотрел в окно. Они сошли на землю в полдень и купили у одного фермера развалюху двуколку и тощую клячу. Фермер был безумно рад обменять их на приличное количество серебра. Все свои вопросы он оставил при себе, увидев пропуск Габриэль с подписью Фуше, который она показала ему с аристократической надменностью.

Лошадка едва смогла пройти двадцать миль, таща за собой по ухабам скрипящий экипаж. Джейк дремал на коленях у Габриэль, Прайд тихо ругался, проклиная все на свете.