Габриэль задумчиво грызла ноготь. Возбуждение искорками заплясало по ее телу, заставляя забыть усталость и все невзгоды их морского путешествия.

Она сможет пойти к нему, когда в гостинице все лягут спать. Никто не узнает! А Джейк спит так крепко, что его и пушками не разбудить.

Габриэль наполнила таз водой из большого кувшина и стала яростно тереть себя губкой. Девушка дрожала от холода, но испытывала невероятное удовольствие от того, что наконец-то может смыть с себя соль и пот, высохшие на ее теле. К тому же она знала, что мытье поможет ей забыть об отвратительной, грязной дороге и неприятном пересечении Ла-Манша.

Графине хотелось вымыть и голову, но это было невозможно сделать в здешних условиях, поэтому она ограничилась тем, что тщательно расчесала щеткой волосы.

Когда с туалетом было покончено, Габриэль вновь почувствовала возбуждение. Надев ночную сорочку, она сунула ноги в бархатные ночные туфли и накинула поверх плащ с капюшоном, наполовину закрывающим ее лицо.

В гостинице было тихо, все погрузилось во мрак. Графиня выскользнула из спальни, заперла дверь и опустила ключ в просторный карман плаща. Габриэль предусмотрительно приоткрыла в спальне окно: если Джейк проснется и позовет ее, то она с сеновала услышит его крик – ведь Натаниэль, следуя своей привычке, не закроет окно.

Лестница была тускло освещена, под ногами девушки скрипели дубовые ступеньки. Ждет ли ее Натаниэль? Возбуждение Габриэль было столь велико, что ей и в голову не приходило, что ее любовник, находившийся всего в нескольких десятках ярдов от нее, может не ощутить ее состояния.

Однако на сей раз она ошиблась: лорд Прайд спал сладким сном на стоге ароматного сена. Он и не думал ждать гостей. Натаниэль, как и его спутники, был измучен событиями и тревогами последних двадцати четырех часов. И когда ему предоставилась возможность отдохнуть и выспаться, он решил сполна воспользоваться ею.

Страсть не потревожила его этой ночью, не проникла в его сновидения, и лорд крепко спал, освещенный лунным светом, проникающим в помещение через маленькое круглое окошко.

Но, несмотря на крепкий сон, Натаниэль услышал какой-то легкий шорох. И шорох этот не был похож на звуки, сопенье и фырканье, издаваемые дюжиной лошадей, стоящих в стойлах. Прайд, по обыкновению, не стал раздумывать о происхождении непонятного звука. Быстрее молнии он вскочил со своего соломенного ложа и оказался у люка, ведущего вниз. В руке лорда сверкнул нож. И это был вовсе не тот безобидный карманный ножик, которым Прайд резал на шхуне пирог с телятиной. Нет, в руках Натаниэля на сей раз был опасный стилет с таким тонким и острым лезвием, что оно без труда могло бы проскользнуть меж ребер и мягко войти в сердце ничего не подозревающей жертвы.

Однако не так просто будет объяснить, откуда на сеновале взялся труп. Поэтому, к счастью для Габриэль, лорд решил сначала посмотреть, кто это к нему пожаловал в столь неурочное время, а уж затем пустить в ход кинжал.

Но вот в люке появилась голова в капюшоне. Натаниэль сразу узнал гордую осанку графини, а уж затем почувствовал туманящий сознание аромат, исходивший от нее.

Лорд Прайд шагнул было в ее сторону, но внезапно гнев охватил его: он вспомнил, что это из-за нее он находился сейчас в самом сердце Нормандии. И его собственная жизнь, жизнь его сына и семи французских агентов поставлены под угрозу. Все они зависят от него, а если он попадется в лапы французских властей, то от его умения держать язык за зубами и терпеть изощренные пытки!

Так о чем же Габриэль, черт бы ее побрал, думала?! Она же сама была шпионкой! И привыкла ходить по лезвию бритвы! Она знала, что нельзя рисковать без необходимости, И Натаниэль вспомнил, что графиня имела обыкновение делать это. Не зря же он говорил Саймону о ее недисциплинированности и о том, что ее надо постоянно держать в узде!

Будь графиня де Бокер одним из его собственных агентов, Прайд бы точно знал, как поступить с ней. Но уж поскольку она решила принять участие в этом представлении и играла свою роль, то и ему придется выйти на сцену. А для этого необходимо усмирить свою злость, думал лорд Прайд. Цель оправдывала средства, и гнев был ему помехой.

Но вот Габриэль выбралась из люка, встала на колени и оглянулась. Внезапно чья-то рука с силой зажала ей рот, ее бросили на пол и прижали к полу с такой силой, что лицом она уткнулась в кучу соломы. Габриэль сопротивлялась что было сил. Но Прайд, не убирая руки с ее рта, коленом прижимал ее к полу. Тогда графиня принялась стучать ногами по деревянному настилу. Она знала, что это Натаниэль схватил ее, но думала, что он принимает ее за кого-то другого.

Ей и в голову не приходило, что он может так обойтись с ней.

Она пыталась закричать, сказать лорду, что это она, Габриэль… его Габриэль… Как мог он не узнать ее?! И девушка продолжала вырываться.

Тут графиня почувствовала, как он схватил ее за волосы и с силой повернул лицом к себе. Девушка, задыхаясь, открыла рот, но не успела она вымолвить и слова, как он сунул ей в рот кляп. А потом ее голова снова оказалась на полу. Прайд, все еще не отпуская ее, связал графине за спиной руки.

Все закончилось в несколько секунд. Габриэль лежала связанная, с кляпом во рту, не в силах пошевельнуться. Она была поражена, с какой быстротой и ловкостью он сумел схватить ее. Впрочем, вспомнила графиня, столь же быстро и властно он овладел ее телом.

Девушка перестала вырываться. Она думала о недюжинной силе лорда Прайда, о его уверенных движениях, о его безжалостности… Он узнал ее. Должен узнать, дотронувшись до ее тела.

И графиня поняла, что происходит. Прайд думал, что она забыла о том, сколь серьезно их дело, поэтому решил наказать неумелого новичка за столь неосмотрительный поступок. Поэтому теперь она лежала, не двигаясь, в ожидании, когда Натаниэль сочтет нужным освободить ее.

Она совершила непростительную ошибку. Влекомая страстью, она начисто забыла об истинной цели их поездки. Она забыла свою роль! Габриэль забыла о Гийоме, Талейране, Фуше и думала только о себе и о своей любви!

Натаниэль убрал колено и поднялся.

– Как ты могла! – яростно прошептал он. – Как ты могла рисковать жизнью моего сына… своей жизнью… моей… безопасностью моих людей?!

Габриэль беспомощно лежала на полу и пыталась вытолкнуть кляп. Она не могла защищаться и не надеялась на справедливость.

Лорд Прайд продолжал бранить ее до тех пор, пока у него хватало слов и было что сказать. А затем он замолк, глядя на распростертую перед ним фигуру.

– Вставай! – грубо скомандовал он. Интересно, как она должна была встать со связанными за спиной руками, если сейчас она лежала, уткнувшись носом в солому? Но графиня поняла, что ей следует подчиниться – только так можно было вести себя в этой ситуации. Габриэль перекатилась на бок, подтянула ноги к животу и села на колени.

Она печально смотрела на Прайда. Его лицо было злым, губы крепко сжаты, а глаза… глаза опять походили на безжизненные камни на дне пруда.