Она рассказала ему о сотруднике муниципалитета, который приходил к нам домой по поводу просроченных коммунальных платежей. Она рассказала ему о мисс Вудс из магазина, и о счете, и о том, что в счете была одна ветчина и табак для самокруток.

Она сказала выразительно, но спокойно, что больше денег ей взять неоткуда, потому что бизнес моего отца постепенно разоряется, и что хотя она всю жизнь не знала ничего, кроме богатства, теперь ей придется привыкать к бедности.

Она высказалась так категорично и убедительно, что мы с сестрой не могли поверить своим ушам, когда после всего этого Чарли продолжал просить и твердить, что если бы только она нашла способ ему помочь, он бы смог высвободиться из хватки миссис Бэйтс и соединиться с мамой раз и навсегда. Он взял ее за обе руки и сказал:

– Прошу тебя, любимая, пожалуйста.

Мама сказала, что нет, она не сможет помочь. Она даже повысила голос:

– Чарли, ты взял все, что у меня было, а Крошка Джек оглох от тревог. А теперь, пожалуйста, уходи.

Он ушел, хлопнув дверью, и мама расстроилась. Мы столпились вокруг нее и даже не стали притворяться, что не подслушивали.

Через день или два Чарли позвонил из телефона-автомата, и не знаю уж, что он ей сказал, но это повергло ее в панику.

– Я не могу достать эту сумму за один раз, у меня дневной лимит на снятие наличных, – сказала она, – но я привезу то, что смогу достать сегодня… Завтра будет больше… Ладно, где ты?

Нам всем пришлось тут же сесть в машину. Она как сумасшедшая влетела в город, припарковалась на Хорсфэар-стрит, где никто другой и не мечтал бы припарковаться, и бросилась к мужчине, который закрывал входные двери в «Мидлэнд Бэнк». Она умоляла впустить ее. И он впустил.

Мама вернулась в машину спустя несколько мгновений и понеслась в южном направлении к выезду из города, пока нас не затормозила очень медленная розовая машина. Розовая машина продолжала замедляться, как будто бы водитель искал номер дома или что-то в этом роде. Цвет у нее был необычным для машины, и сестра предположила, что это машина проститутки и она едет медленно, чтобы прохожие видели ее обнаженное тело. Маме так надоело ждать, что она стремительно обогнала машину с неправильной стороны, проехавшись по нескольким палисадникам и кустикам.

Сестра закричала «Боже, мама» или что-то в этом роде, и мама объяснила, что у нее не было других вариантов и что водитель розовой машины только что доказал широко известный факт, что слишком медленная езда опаснее слишком быстрой.

– Куда мы едем? – спросила сестра.

– На Уорф-уэй, – ответила мама.

Уорф-уэй – промышленная зона на окраине города, куда ездили за новой выхлопной трубой или когда хотели выбросить что-то ненужное в канал.

– А зачем? – спросила сестра.

– Потому что Чарли в опасности, его убьют, если он не вернет долги, – сказала мама, теряя самообладание, и сестра поняла, что лучше не продолжать.

Мы приехали, и мама припарковалась с видом на канал, и мы некоторое время сидели молча, пока она рылась в сумке. От вида неподвижной темной воды мне стало холодно. Оказалось, что для чего бы мы сюда ни приехали, мы приехали слишком рано.

– Черт, мы рано приехали, – сказала мама.

Машина заполнилась сигаретным дымом, и никто не соглашался открыть окно.

– На улице холодно, – сказал Джек.

– Но я не могу дышать, – сказала я.

– Ох, заткнитесь, пожалуйста, – сказала мама. Она посмотрела на часы. Потом разгладила бумажку, на который накорябала адрес. – О боже, думаю, мы не туда приехали… – Она посмотрела в окно, а потом на бумажку, а потом на часы. – Невис, Невис, Невис, – нараспев произнесла она и снова посмотрела на бумажку.

Я вылезла из машины и оперлась на капот. Было очень холодно и ветрено, я уже собиралась вернуться в машину, когда сестра присоединилась ко мне.

– Это безумие, – сказала она, и ветер дул так сильно, что мы встали против него и засмеялись.

– Залезайте, – крикнула мама.

– Нет, там слишком накурено, – крикнула сестра.

– Залезайте, надо ехать! – еще громче крикнула мама.

– Куда? – крикнула сестра. – Что мы здесь делаем?

Мы продолжали стоять против ветра, и я вдруг увидела слово «Невис», написанное сбоку здания, и собиралась указать на него маме, как машина вдруг уехала. А мы оставались стоять где стояли. Мы с сестрой переглянулись, не веря в происходящее. Мы находились в кошмарном месте, за нами темнела пугающая вода, и ветер трепал наши волосы. Я ударилась в настоящую панику. Показала сестре на слово «Невис», и мы побежали, борясь с ветром, к зданию.

Тут, я должна вас предупредить, дело принимает неприятный оборот.

Мы добежали до здания «Невис» и обошли его кругом. Ветер сорвал гигантское объявление «ПРОДАЕТСЯ» и носил его по пустой парковке, а потом на нас покатилась металлическая урна, и я почувствовала, что нас атакуют. Было разумно войти в здание через хлопающую на ветру дверь.

Мы очутились в огромном помещении. Внутри было пусто, только стояли несколько коробок да по углам валялся мусор. На крутом сводчатом потолке высотой не менее двадцати футов висели ряды люминесцентных ламп, но ни одна не горела. И кроме шума мусора, носимого ветром снаружи, слышалось лишь слабое гудение электричества. Как будто бы чайник кипел, только погромче. Я решила проверить, что там на лестнице, и поднялась на пол-этажа, сестра двинулась следом. Мы замерли, увидев какие-то силуэты.

На расстоянии пятидесяти ярдов от нас за низкой перегородкой в помещении вроде кухни стоял Чарли Бэйтс, чуть поодаль мистер Ломакс наливал в чашку кипяток из чайника.

Мы юркнули за коробки, что громоздились друг на дружке. Сейчас мы увидим драку. Другую драку в другой кухне. В сравнении с этой дракой в кухоньке на складе «Невис» разборка со швырянием яичницы и воды, датированная 1970-м годом, покажется почти милой в своей старомодности.

Чарли стоял, опершись на раковину, а мистер Ломакс попивал горячую воду из чашки с надписью «Дерби Каунти». Чарли ругал мистера Ломакса, но из-за ветра было не слышно, что тот ему отвечает.

– Мне пришлось все делать самому, – сказал Чарли. – Просто все, нахер!

Мистер Ломакс посмотрел в пол и произнес что-то неразборчивое.

– С самого начала все делал я! – орал Чарли. – Я должен был туда ходить, и врать, и врать, а ты, хмырь, пялился в карты и поглаживал лошадку. А я думал, ты все устроишь.

Мистеру Ломаксу, похоже, было стыдно.

– Ну, она здесь будет с минуты на минуту. Мне нужно выглядеть так, как будто на меня натравили бандитов, – сказал Чарли. – Так что ты лучше вмажь мне чуток.

Мистер Ломакс снова что-то сказал, но мы не услышали.

– Дай-ка мне в зубы.