Ох, Брэд! Бедняге даже имя пришлось ради нее переменить.

Она снова отпила вина и почувствовала, как у нее внутри разливается теплое блаженство. Она вспомнила, как несколько месяцев назад он настиг ее в Игл-Роке. Тогда она была совершенно разбита и измучена, поскольку перед этим парочка тех, кого она терроризировала в Голливуде, подстерегла ее и избила прямо у дверей «Таити».

Впрочем, в конечном счете террористами оказались именно они.

Брэд всегда мирился с тем, чего она от него хотела, нравилось ему это или нет.

Если бы Дарла знала, что на деле его зовут вовсе не Роб Янг и уж тем более почему он принял этот псевдоним, она вконец размозжила бы Элеаноре голову.

Женщина задумалась о совете, который ей дала подруга. Может быть, стоило бы все уладить? Может быть, эта идея была не так уж и плоха? Да, они могли бы уехать из Игл-Рока все вместе — стать настоящей семьей. Она, Брэд и Алисия.

Элеанора сделала еще один глоток вина. Она уже не понимала, от алкоголя ли стало так хорошо на душе или от светлых картин будущего, которые она себе напредставляла.

Она принялась размышлять, как расскажет ему о своей задумке, когда он придет со смены. Расскажет и про деньги, и про дом, и про настоящего отца Алисии, а уж после этого они непременно отправятся во Флориду и заживут там новой жизнью.

Внезапно ее вернул к реальности шум, доносившийся со стороны гостиной. Она прислушалась. Где-то все еще тихо играла музыка. Шум походил на мягкий стук в дверь. Может, Брэд забыл ключи?

Элеанора поднялась с дивана и поставила бокал на кофейный столик. Ноги у нее слегка подкосились.

— Ого, — засмеялась она. Дойдя до двери и открыв ее, она ожидала увидеть на пороге Брэда. Но это был не он.

Впрочем, незнакомым ей этот человек тоже не был.

Она никогда не видела это лицо вживую, но не могла его не узнать. Она хорошо помнила снимок, лежавший в бумажнике Линкольна. Этот бумажник она видела много раз — в те дни, когда он только и делал, что осыпал ее фонтанами денег, еще до того, как родилась Алисия и потребовались несколько более жесткие меры. Элеанора подавила улыбку. Старый Линкольн, похоже, снова смилостивился.

Вот это удача.

— А я все думала, — улыбнулась она, — когда же ты появишься. Ну что, заходи.

Кэтрин Таверньер переступила порог и прикрыла за собой дверь.

Джессика неловко опустилась на край кровати и забарабанила пальцами по коленкам. Кэтрин Таверньер оставила мокрый зонтик у двери и удобно устроилась на стуле.

Женщина скрестила длинные ноги и откинулась на спинку кресла. Она выглядела расслабленной. С ног до головы она была одета в черное — облегающие брюки, кофта с капюшоном, кроссовки, кожаные перчатки. Волосы у нее были свернуты в аккуратный пучок. Словом, можно было сказать, что к Джессике в номер заявилась модель с класса по йоге или пилатесу. Если бы не перчатки.

— Для вождения, — пояснила Кэтрин, проследив, куда смотрит Джессика.

Она открыла пластиковый пакет, который принесла с собой, и вынула оттуда бутылку цинфанделя.

— Принесла тут кое-что, — улыбнулась она, — надеюсь, вы не против.

Джессика ответила ей похожей улыбкой. Ладони у нее начали потеть; она аккуратно вытерла их о платье.

Кэтрин извлекла из пакета и два изящных дымчатых бокала:

— И вот еще. Я подумала, что в мотеле подходящей посуды может не оказаться.

Джессика уныло оглядела комнату и почувствовала, как ее омывает волна стыда.

— Да, — протянула она, — не дворец, но вроде бы не смертельно.

— Не беспокойтесь, — засмеялась Кэтрин, — я и похуже видела.

В этом Джессика сильно сомневалась, но она еще раз улыбнулась, глядя, как ее собеседница открывает бутылку и щедро разливает вино по бокалам. Затем она протянула один ей. Джессика заметила, что женщина так и не сняла перчаток.

— Снова напский урожай, — заметила Кэтрин. — Признаюсь честно, купила часть этого участка в прошлом году. Надеюсь, вам придется по вкусу.

Она проследила, как Джессика глотает вино. Вкус у него был омерзительнейший.

— Прошу, скажите, что вам нравится, — попросила Кэтрин. — Надеюсь, я не потратила всю эту кучу денег на плохой виноградник. Вы, наверное, понимаете, что с деньгами я обхожусь очень осторожно.

— Просто замечательно, — соврала Джессика.

Вкус напомнил ей о дешевой выпивке, которой они развлекались в колледже. Тем не менее она сделала еще один глоток, а затем жадно окинула взглядом стоявшую рядом с Кэтрин бутылку «Джонни Уокера». Впрочем, налей она себе виски, ее собеседница, наверное, очень бы оскорбилась. Она снова отпила вина. Во всяком случае, так было легче приободриться для важного разговора.

— Как вы, наверное, знаете, Кэтрин, последние несколько дней я занималась расследованием смерти Элеаноры Лавелль и исчезновения ее маленькой дочери. Это произошло двадцать пять лет назад. Я, так сказать, сделала несколько любопытных открытий.

— Правда? — Безупречные дуги бровей Кэтрин Таверньер слегка изогнулись. — Каких же?

— Вы были правы, когда предположили, что у Элеаноры был роман с коллегой.

Джессика одним глотком осушила свой бокал.

Кэтрин изящно отпила вино. В уголках ее подколотых губ заиграла легкая улыбка.

— Так-так, — промолвила она.

— Уж и не знаю, как это поаккуратнее сказать, — замялась Джессика, — но, если в общих чертах, Элеанора Лавелль встречалась с Линкольном Таверньером. Вашим отцом.

Едва увидев имя, нацарапанное на розовой бумажке, Джессика вспомнила: она видела человека, запечатленного вместе с Элеанорой, на одном из фото в доме Кэтрин.

Она уставилась на женщину, выжидая, какой будет ее реакция. Шок, неверие, удивление, гнев, ярость? Хоть что-нибудь?

Та налила себе еще немного вина.

— Подлить?

— Нет, спасибо, — отказалась Джессика, — мне хватит.

Кэтрин слегка покружила свой бокал.

— Уверены, что хотите отказаться?

— Спасибо, я пока не хочу. Не фанатка выпивки.

Кэтрин Таверньер расхохоталась. Звук ее смеха почему-то начал действовать Джессике на нервы.

— Да что уж там, Джессика, — наконец проговорила она, — мы же обе знаем, что это вранье. Если мой личный помощник прав, — а я видела фото и знаю, что это действительно правда, — то кое-кто постоянно засиживался в баре через дорогу. Яблочко от яблони, что тут еще сказать.

— Что вы сказали?

— Я сказала, что отлично знаю, кто ты такая и чего хочешь, — ледяным тоном ответила Кэтрин. — И хотела бы тебя заверить, что этого не произойдет. Твоя сука-мать не выбила из меня ни цента. Тебе это тоже не удастся.