тебе дядя Глен, ни до свидания! А мне пришлось моргнуть, чтобы тебя «не заметить», пока мой молодой напарник слюной обрызгал мою машину из-за твоей тачки, — рассмеялся Глен.

Он же мистер Брайт. Он же местный коп. Он же друг детства моего отца. Он же просто классный мужик.

— Ну и какого чёрта этот спектакль с задержанием?! — улыбнулся в ответ.

— Ну, я показал младшему напарнику, что тогда реально проморгал и не заметил, как пуля пронеслась мимо меня. А тут мы едем и бах, он начинает вопить «Это он, это он, тормози Брайт!». Пришлось устроить показательное выступление, — пояснил Глен.

— Показал. Поехали назад, — стукнул его по плечу.

— А ни хрена! Я тебе сколько раз писал и звал поужинать?! Сьюзен соскучилась! Имей совесть, Трэвис! Поужинаешь с нами и вернёшься к своей пуле, — отчитал меня Глен.

Сьюзен, его жена, классная женщина. Когда убили моих родителей, то Глен и Сьюзен каждый день приходили ко мне в больницу. Он тогда работал в соседнем городе и никак не мог повлиять на расследование убийства своего друга. Глен считал моего отца своим братом и очень переживал, что не мог сдвинуть ленивые задницы местных копов. Пытался сам провести расследование, но ни камер видеонаблюдения не было в округе, ни свидетелей. Он рыл землю носом, но ничего не получилось. Годы спустя он переехал в Лос-Анджелес и стал здесь весьма уважаемым человеком. Тогда же он и нашёл меня. С тех пор вся наша веселая компания была под его крылом. Если что-то случалось, он первый узнавал.

Однажды, он вытащил Диего за драку. Он тогда надрал зад одному парню, с которым переспала девушка, которая ему нравилась. Сильно надрал. Его задержали. Я позвонил Глену и через час Диего вышел.

Когда я устраивал свои гонки, то Глен всегда вовремя «моргал». Если была не его смена или просто другой коп замечал меня, то я просто уходил от погони.

Среди гонщиков никто не знал о моём знакомстве с копом. Как-то не распространялся на эту тему. А то разговоры могли ненужные пойти. Мол у меня не только ракета вместо тачки, но и на дорогах всё схвачено. Это не так. Просто Глен знал, что я этим зарабатываю и смирился, не мешая мне. Но и другим копам не запрещал за мной охотиться на дорогах. Всё справедливо.

— А моя тачка?! Давай я за тобой поеду до вашего дома?! — предложил я.

— Не-а, — задорно улыбнулся он. — Пешком потом прогуляешься. Говорят, пешие прогулки полезны для здоровья, — подмигнул мне, оглянувшись.

Я рассмеялся. Вот же засранец! Мне потом полчаса до тачки брести. Ладно. Глен многое для меня сделал. А Сьюзен очень вкусно готовила. И я правда долго динамил, оправдываясь занятостью в универе и на гонках. Вальяжно раскинувшись на сиденье, позволил копу отвезти мою мясистую задницу на ужин.

— А давай с мигалками?! — подначил его.

— Трэвис, — смеясь, покачал головой. — Как говорит моя жена, мы до смерти остаёмся мальчиками, играющими в танчики и машинки. А тебе только дай с мигалками покататься.

Но он их всё же включил и погнал в сторону своего дома. Достал мобильник и написал Джойс:

У тебя всё хорошо?

Это уже стало традицией. Каждый вечер я спрашивал у неё. Каждый вечер она отвечала.

Джойс:

Сегодня лучше.

Вот это прогресс! «Как обычно» ушло в отставку. Я охренительный красавчик.

Десяток плюсиков ещё добавьте к карме!

Я:

Рад слышать, Волчонок.

Когда-нибудь я услышу, что у тебя всё отлично.

Улыбнулся своим мыслям. Что ж, хороший сегодня день. Разве что Марк меня взбесил своим поведением. Когда я приехал, то Габи сказала, что Джойс где-то здесь. Я окинул взглядом всю толпу, но не увидел её. А потом заметил светлую шевелюру мажора около его тачки. По его позе я понял, что он прижал кого-то. Решил сходить проверить. Проверил.

Я думал глотку перегрызу ему. А потом решил наказать так, как я умею. Теперь я доволен. Никто не смел обижать моего Волчонка. Да, только я мог. Да и то уже перестал…

Стоп.

Что?!

Моего?!

Глава 19

Джойс

Включила на ноутбуке песню In Chains группы Shaman’s Harvest.

У меня внезапно стали появляться мысли, что всё возможно в этой жизни. Откуда? Оттуда.

Но всё же очевидно, правда? От Трэвиса, разумеется, и его уверенности в собственных силах. Это заразительно, видимо. Два дня после гонки я пребывала в глубоких размышлениях касательно своей жизни и моего собственного места в ней.

Я осознала, что являлась наблюдателем, а не главным героем. Если воспользоваться аналогией с вождением, то, передав руль своему отцу, я просто сидела на пассажирском сиденье и смотрела, как проходила мимо моя жизнь. Это я ощутила, когда мы участвовали в гонке с Трэвисом. Я наблюдала за ним и его действиями. Насколько он был собран и уверен в себе, насколько чётко он управлял ситуацией. При этом ещё умудрялся со мной поговорить, проучить Марка и выиграть. И он был главным в гонке. Он же был главным в своей жизни.

А ещё он отстоял мою честь, если можно это так назвать. Но мне было приятно, если честно. В глубине души я обрадовалась, что Трэвис подобным образом проучил Марка, а не обычным мордобоем. Марк не имел права так себя вести, он должен был остановиться, когда я его просила.

Также до меня начало доходить, что нужно хотя бы попытаться отобрать руль управления своей жизни обратно. Только как? Пока не придумала.

Вдруг телефон ожил, Габи.

— Приветики-пистолетики, — засмеялась подруга с игривым настроем.

— Привет. Как ты? — улыбнулась на её приветствие.

Кстати, да. Улыбка стала чаще появляться на моём лице. Так странно и непривычно. Во время гонки, когда Трэвис попросил улыбнуться, в его взгляде угадывалось такое искреннее выражение. Даже не знаю на что похожее. Наверное, так смотрит человек на самый желанный подарок через витрину магазина. Мечтательный, но в тоже время внимательно изучающий взгляд. Я не смогла отказать ему. А после этого улыбка сама стала появляться, когда я вспоминала ту гонку. Особенно концовку, когда я не смогла удержать в себе порыв и завопила, чтобы он уже накормил Марка выхлопными газами как следует.

— Я-то хорошо. А вот ты как?! Ты так поспешно ушла после гонки, все выходные дома сидишь, — говорила Габи, параллельно что-то жуя.

— Я… Да как сказать…Мне всё понравилось тогда, но просто нужно было вернуться домой. Ничего нового, короче, — пояснила я.

Когда я уходила, то услышала крики