– Нужно срочно вступить в бой, – Эйнара была, как всегда, нетерпелива, но в этот раз к ее нетерпению примешивались и личные мотивы. Она знала, что там, в замке, Олег и его бойцы, и каждая минута промедления стоила ей изрядного количества нервов. Эйнара боялась себе в этом признаться, но ей было страшно, что она уже никогда не увидит этого смешного, не по годам взрослого юношу, мысль о котором ее почему-то так волнует.

– Выступаем, – сказал Сигрид, обдумав все за короткий миг. – Только ударим сначала по герцогу и попробуем его пленить. Выкуп за такую голову будет не меньше, чем за короля. Спешиваемся. Вперед! –  еле слышно, чтобы не привлекать лишнего внимания, промолвил Сигрид и побежал в первых рядах воинов.

Атака викингов стала такой неожиданностью, что телохранители и оруженосцы герцога, не оказывая никакого сопротивления, бросали знамена и оружие и уносились прочь от бородатой, разъяренной смерти. Герцог, увидев за спиной плотные ряды викингов, не отдавая никаких команд, развернул коня и помчался наутек вместе со своими людьми, бросив на верную смерть воинов, что штурмовали Байе.

Викинги не стали строиться и не пытались организовать ровные ряды. Они просто вломились в мясорубку, сметая ничего не ожидавших захватчиков десятками. Северные воины подняли такую панику в рядах крестьян, что те побросали оружие, спасаясь кто куда. Рыцари Орлеанского оказались словно между молотом и наковальней, без каких-либо шансов на спасение.

Картина, представшая глазам бывалых мореходов и воинов, когда они вошли в замок, вселила в их сердца невольный трепет. Двигаться внутри крепости, без того чтобы не наступить на бездыханное тело или порой на несколько тел, было невозможно. Французы лежали везде, куда падал взор. Среди мертвецов местами угадывались останки тех, кто эти тела здесь посеял. Погибшие защитники замка были настолько изрублены, что казалось, будто и после гибели они продолжали получать смертельные ранения.

– Похоже, что бог войны Тор лично принял участие в кровавом пиру, – услышал рядом с собой Сигрид.

Посреди двора, на возвышении перед входом в замок, на небольшой площадке щитом к щиту стояли последние защитники. Окровавленные с ног до головы, изможденные, они вселяли животный страх во французов, которых укладывали себе под ноги десятками, создавая такой погребальный костер, который наверняка увидят и в Валгалле.

Глаза, внимательно следившие за новоприбывшими воинами, ясно давали понять – независимо от того, враги пришли или друзья, они потухнут лишь после того, как их обладатели заберут еще не одну жизнь.

С разных сторон замка стал слышен звук, исходящий от ударов оружия о щит. Звук усиливался и становился слаженнее и стройнее, подхватываемый всеми стоявшими вокруг викингами. Вскоре от грохота стало не слышно разговора находившихся рядом воинов. Битва остановилась. Оставшиеся в живых французы замерли в оцепенении, моля о пощаде.

– Что происходит, Сигрид? –  Эйнара смотрела на весь ужас, сотворенный здесь, и не понимала, что творится. Она видела такое впервые. Викинги наносили удары по щитам, одновременно громогласно выкрикивая боевой клич, подходя все ближе к защитникам замка.

– Они приветствуют тех, кто сделал вот это, провожая павших к Одину и славя выживших, – ответил Сигрид. – Теперь этих воинов будут вспоминать в песнях и слагать про них легенды.

Сигрид спрятал меч, отдал щит стоявшему рядом воину и по изгибающейся дорожке стал подниматься к стоящим наверху воинам. Строй раздвинулся, и навстречу ярлу вышли три воина. Кто это был, узнать по лицам было невозможно. Они были перепачканы своей и чужой кровью, изрублены, кольчуги свисали рваными лоскутами, шлемов не было, а на лицах читалась безмерная усталость. Но казалось, что они еще могут долго делать то, что уже сделали. Биться и по очереди умирать, забирая с собой все новых врагов.

– Король Франции разбит. Мы подмога, что прислал Бернанд славным защитникам Байе, – произнес Сигрид.

– Это то, что осталось от моей сотни, – сказал уставшим голосом, с подвязанной левой рукой Олег. – Всего два десятка израненных человек.

Замок охватила зловещая тишина, которую никто не решался прерывать.

– Слава защитникам замка! –  раздалось из толпы, и тут же подхваченный сотней глоток возглас оповестил округу об окончании войны.

Возвращение в Руан не было праздничным. Слишком дорого далась победа над королем Людовиком и герцогом Орлеанским. Когда оставшиеся воины Олега прибыли в расположение графа де Сатиньона, то увидели, что лагерь почти пуст. Те, кто остался, сидели у костров и молча ели, даже не обратив внимания на прибывших братьев по оружию.

– Олег, в палатку к графу, – услышал юноша, как только пересек границы лагеря.

– Тор, Эрик, всех людей накормить и уложить спать, – отдал он распоряжение и двинул лошадь в направлении, куда указывал посыльный.

– Граф, оставшиеся воины, отданные в мое распоряжение, прибыли, поставленная задача выполнена, – доложил Олег, входя внутрь, и тут же осекся.

Посередине шатра, на большом столе лежал Дед. Его тело было омыто и облачено в праздничные одежды, поверх которых была надета золоченая кольчуга. Руки сжимали лежавший на груди меч.

– Видишь, Олег, – еле слышно прохрипел граф, опираясь на стол. – Смерть опять забирает тех, кто ближе всех ко мне находится, а я снова жив.

Вздох, вырвавшийся из груди де Сатиньона, наполнил тоской всю пустоту шатра.

– Война окончена, – продолжал граф. – Я распускаю всех своих воинов и охрану, не хочу видеть рядом с собой больше никого. Я отдал распоряжение своему казначею. Твоим воинам выплатят все и даже немного больше, чем они планировали получить. После этого можете уходить.

– Но, граф… –  попытался возразить Олег.

– Никаких «но», друг мой, – граф неожиданно подошел и посмотрел в глаза юноше.

Так он еще никогда не смотрел. Его руки сжали плечи Олега, пальцы крючками впились в разорванную одежду, как будто пытались выдавить из тела последние жизненные силы.

– Я так и не смог понять, кем ты мне прислан, – зашептал граф, сверля его взглядом. – Богом или дьяволом? Я привязался к тебе, но не могу держать рядом, потому что знаю: твоя судьба далека отсюда. Дед завещал тебе свой меч, но я не знаю, как его отдать, ведь оружие – единственное, что у него было.

Взгляд Олега скользнул по клинку, лежавшему на груди наставника. Он знал, какова истинная цена этого оружия. Обладать таким клинком было огромной честью для любого короля, не говоря уже о простом воине.

– Забирай его, я положу ему свой фамильный меч, – вздохнув и отворачиваясь, вымолвил граф. – Ваши вещи уже доставлены на корабль. Утром можете грузиться и убывать.

– Корабль? –  не понял Олег.