Будь на его месте Молотов или, к примеру, Риббентроп, они, возможно, донесли бы все это до Рузвельта более грамотно. Вот только уровень у этих, без сомнения, великих дипломатов был, мягко говоря, не тот. В отличие от них, Колесников имел право говорить от имени Германии без каких-либо ограничений. Серьезный нюанс, и понимающие люди его оценят. Так что поехал адмирал сам, лично, и теперь оставалось надеяться, что пилюля сработает, как надо.

Впрочем, он понимал и Рузвельта. С американской точки зрения ситуация выглядела совсем не так страшно и далеко неоднозначно. Да, потеряны Аляска и Канада, но центр США жив. Более того, несмотря на глубокое проникновение танковых частей в глубь страны, ни один крупный американский город захвачен не был. Кое в кого это просто обязано было вселять оптимизм, хотя на самом деле ситуация сложилась именно так, скорее, из– за нежелания Роммеля, поддержанного Быстрым Гейнцем, Рокоссовским и некоторыми другими генералами рангом пониже терять время.

Лезть в города с населением в сотни тысяч, а то и миллионы человек без достаточной концентрации сил, в первую очередь пехоты, означало завязнуть в уличных боях с неясными шансами на успех и гарантированными потерями. Упорный, хорошо подготовленный и мотивированный гарнизон при поддержке местного населения способен задать жару любому агрессору, а танки, зажатые в узости авеню и стрит, разом теряют свою грозную мощь и превращаются в большие, удобные мишени. Колесников, известный своей решительностью, к всеобщему удивлению, тоже поддержал генералитет. Он-то хорошо помнил и Сталинград в сорок третьем, и Грозный в девяносто пятом.

Однако если Рузвельт думал, что стратегия противника состоит в блокировании городов, а не в их штурме, то он серьезно ошибался. Равно как ошибался и в роли немецкого флота в предстоящих боевых действиях. Простительно ошибался – до сих пор флот, выбив американские линейные силы, вел себя довольно пассивно. То есть он, конечно, устраивал рейды, но любому мало-мальски грамотному адмиралу было ясно – основные силы Альянса задействованы в блокаде и конвоях и лишь изображают активность. И ни одного десанта с того момента, как Альянсу удалось перекрыть Панамский канал. Скорее всего, такую возможность американцы сейчас даже не рассматривают. Ну что же, если так, то они будут наказаны за ошибку, а если нет, то убедятся, что полноценно оборонять все побережье у них в любом случае не получится.

В качестве мишени для удара Колесников рассматривал две точки. Первая – Филадельфия, где на стапелях, помимо прочего, уютно расположился корпус новейшего линкора «Иллинойс» типа «Айова». В качестве второй точки привлекательно смотрелся Норфолк. Не тот, что в Британии, а тот, который в штате Вирджиния, и где американцы сейчас торопливо достраивали однотипный «Иллинойсу» линкор «Кентукки». Опять же, окромя целой кучи кораблей поменьше. В том мире, который оставил Колесников, эти линкоры были заложены уже под конец войны и даже не достроены, что было, в общем-то, логично. Океан завоевали новые хозяева – авианосцы – и строить дорогущие плавучие крепости, используемые почти исключительно в качестве мониторов… А ведь в них, по сути, и превратились недавние владыки морей. Строить этих монстров, а потом еще и содержать их, в новых условиях было попросту нецелесообразно.

Вот только в новой истории авианосцы себя не то чтобы не показали, а, скорее, дебютировали чуточку более смазанно. На Тихом океане плавучие аэродромы, конечно, гремели, особенно японские, но вот в Атлантике дело обстояло совсем иначе. Здесь авианосцев было не так много, об их массовом применении речь пока не шла, и океан по-прежнему бороздили эскадры бронированных гигантов. Авианесущие же корабли органично вписались в уже существующую структуру, успешно ее дополняя. Именно дополняя, но не становясь ее основой – в конце концов, пока что в Атлантике именно линкоры топили авианосцы, а не наоборот. Неудивительно, что смотреть на тяжелые артиллерийские корабли, как на архаику, никто даже не пытался, и линкоры, которые в той истории заложили аж в сорок четвертом году, здесь оказались на стапелях на три года раньше. «Иллинойс» уже готовили к спуску на воду, а «Кентукки» и вовсе через пару месяцев планировалось сдавать заказчику, что противоречило мыслям Колесникова насчет их дальнейшей судьбы. Впрочем, и остальные корабли, строящиеся в этих городах, выпускать в море под звездно-полосатым флагом он не собирался.

Откровенно говоря, больше всего споров было на тему, по какому из городов бить в первую очередь. Большинство склонялось в пользу Норфолка – все же и мощнейший промышленный центр, и город поменьше, легче захватить и удержать. Хотя и Филадельфия имела свои плюсы, особенно психологические. Как-никак, один из крупнейших американских городов, а в Пенсильвании и просто крупнейший, и один из старейших. Декларацию независимости, опять же, в нем подписывали. Ну и промышленный центр тоже серьезный.

В конечном итоге, решил вопрос Колесников сам, личным произволом. Посчитал наличные силы, прикинул, сколько войск и с какой скоростью перебрасывает флот, обсудил со специалистами логистику, на месяц отодвинул сроки и сказал: «Атакуем оба». Роммель, появившийся буквально через полчаса вместе с Рокоссовским, с которым они, как обычно, ругались, полез в бутылку. Советский генерал его поддержал, то ли из согласия с мнением немца, то ли из солидарности против лезущего не в свои дела флотского. Орали все трое (Рокоссовский, уже убедившись, что в узком кругу о чинопочитании можно забыть, голос даже приглушать не пытался) друг на друга до хрипоты, но, как и положено, в скандале родилась истина. Сроки начала операции сместили еще на две недели, и началась совершенно адова работа. Она как раз подходила к завершению, когда Рузвельт связался с ними и предложил переговоры. Ну что же, весьма удачно все совпало, хотя, конечно, лучше бы американец начал шевелиться на недельку позже.

Откровенно говоря, весь план основывался, в первую очередь, на внезапности и четкой координации действия всех участников. Также он опирался на данные разведки, утверждавшей, что подобных действий американцы не ждут, никак к ним не готовятся, и потому во многом являлся авантюрой. Однако американцы и впрямь не ожидали такой наглости, а у Колесникова под рукой нашелся дополнительный козырь – на немецких верфях смогли ввести в строй два линкора из числа трофейных английских «королей», а в СССР восстановили оба линейных крейсера. Плюс подоспели сразу шесть легких авианосцев. Два построенных на базе легких крейсеров – как оказалось, в СССР был разработан очень неплохой проект такого корабля, вот только не было денег и свободных мощностей для их строительства.

Заказами, недолго думая, загрузили французские верфи, где велись на тот момент в основном ремонтные работы и имелись свободные мощности. Еще четыре созданы были на основе захваченных в Британии недостроенных танкеров – кораблей с изначально длинным, удобным для установки полетной палубы и притом вместительным корпусом. Фактически единственным усовершенствованием, которое внесли по распоряжению Колесникова в изначальные проекты, оказалась установка трамплинов для облегчения взлета. Адмирал помнил, что в его времени такие конструкции применялись достаточно широко, и решил чуточку подтолкнуть прогресс. Трамплины были испытаны на полигонах, понравились летчикам и применялись на обоих типах авианосцев. Пожалуй, единственный минус – скорость кораблей, построенных из переделанных танкеров, оказалась так себе, да и защита не радовала – серьезную броню навесить на изначально не приспособленные для этого корпуса никак не получалось. Тем не менее, в качестве эскортных авианосцев, призванных сопровождать конвои, получившиеся гибриды вполне годились. Да и для задуманной Колесниковым операции тоже. Вот только вначале произошло еще одно, на редкость неприятное, событие.