Но стоило мне прикрыть дверь кабинета, как из него вырвалась маленькая фурия.

– Куда ты? Нашли? – снова плачет. – Нашли Игната?

– София, прошу останься тут и доверься мне.

– И не мечтай Державин. Дашь мне все что нужно, каску, бронежилет и гранату, если нужно, но я за своим сыном поеду сама, – ткнула в мою грудь пальцем.

Ох и девчонка. Моя боевая женщина.

– Будешь держаться рядом и делать, что говорят, – шиплю в ответ и приближаюсь к ней вплотную.

– Ну уж не тебя точно я буду слушать. Парадом командует Борис, насколько я помню.

Развернулась и пошла за ребятами. Ох, если бы не ситуация, зацеловал бы.

Приехали к особняку почти в два ночи. Но и оставлять сына среди этих шакалов я не стану.

София тряслась, но держалась стойко.

Парни быстро разобрались с входом и уже через пятнадцать минут, мы входили через черный ход в сам дом.

Я услышал плачь Игната и больше всего боялся, что София не выдержит и выдаст нас.

– Да заткни ты его уже, – услышал голос старшего Емельянова.

– Он ребенок, которого выкрали из рук собственной матери. Чего ты хочешь? Как ты вообще додумался до такого? Как ты мог?

– Я спасаю нашего сына.

– Но не такими путями. Я тоже люблю его, но не пошла бы на такой шаг никогда.

– Значит так любишь, женщина.

– Как ты смеешь?

– Успокой пацана, иначе в подвал его отправлю. А будешь много говорить и тебя туда же засуну. Пойду выпью.

Мы были уже на лестнице, ведущей на второй этаж. Нас с Софией отправили вниз. А дальше, как только он стал спускаться его, быстро скрутили, предварительно, припечатав в печень.

Поднялись наверх, а там до смерти напуганная женщина держала сына, крепко прижав к себе. Но одна рука была за его спиной и было сложно сказать, что у нее там.

София

Как только увидела своего мальчика, не сдержала громкого всхлипа.

Он был такой перепуганный, заплаканный и трясся в руках этой ненормальной.

– Мама, папа, – расплакался он, увидев нас с Марком.

– Малыш, все хорошо. Видишь, мы рядом? С тобой, милый.

– Не подходите, – проговорила эта тварь. Убью ее своими руками, как только сын будет в безопасности.

– Галина, я прошу вас. Отдайте моего сына. Он ведь такой маленький. Вы же мать.

– И ты мать. Ты отняла у меня моего Степу.

– Если бы мой ребенок убил человека, я бы не стала его поощрять. Чтобы сделали вы? Если бы вот так поступили с вашим мужем? Промолчали? Не стали бы бороться, когда в лицо нагло смеялся виновник. Убийца.

– Он не убийца, – кричит.

– Тогда кто же? Кто виновен? Вы? Ведь, это вы позволили ему быть богатеньким сынком. Поощряли наркотики и выпивку. Вот, кого вам нужно винить. Ваш ребенок такая же жертва, родительской нелюбви. И сейчас вы держите маленького ни в чем не повинного ребенка. Лучше бы к сыну пошли лишний раз. Спросили бы, как у него дела и сказали, как любите.

Она резко опускается на пол, из ее руки падает телефон, и начинает плакать, закрыв ладонями лицо.

Бегу так быстро, как могу и хватаю сыночка в свои объятия. Быстро, отдаляясь от нее дальше.

– Мама, – хватается своими ручками за меня и тихо плачет.

– Все хорошо, малыш. Все хорошо. Я с тобой. Я рядом.

Выхожу на улицу с ним на руках и просто иду вперед. Не знаю куда. Иду и успокаиваю моего маленького малыша, который смотрел на меня с такой надеждой, что мама его защитит.

Чувствую горячие ладони на своих плечах. Останавливаюсь и передо мной появляется Марк.

– Малышка, ты куда?

– Я хочу отнести его домой. Нужно поспать. Он устал.

– Хорошо, поехали я отвезу. А завтра к врачу съездим. Думаю, психолог понадобится.

Разворачивает меня и направляет в нужную сторону.

– Ты прав. Он сильно испугался.

Голос будто не мой. Не слушается. Да и голова в бреду.

– Давай возьму его. Он уснул.

– Нет. Я не выпущу его из рук.

– Милая, ему будет неудобно.

– Сядь с нами сзади пожалуйста. Мне так спокойней.

В итоге я первая залажу на заднее сидение, Игнат лежит на моих ногах, а Марк держит его ножки. Мы укрыли его пледом и отправились домой.

Глажу волосы моего сыночка и благодарю вселенную за то, что все обошлось. Пусть полиция разбирается со всем этим, я устала и не хочу копошиться с этим ужасом.

Марк взял мою руку и переплел наши пальцы.

Повернула голову и увидела, что его глаза блестят в темноте автомобиля.

И снова он рядом. Да он уходил. Далеко… Надолго… Но я пришла именно к нему. Он первый, кто появился в моей голове, когда я очнулась на сырой земле. Там, возле тропинки.

Я знала, что только к нему могу прийти.

Смотрю на него, не отрываясь и чувствую, как длинные ручейки вытекают из глаз.

Он наклоняется ко мне и аккуратно стирает мокрые дорожки, а я льну к его руке.

Придвигается немного ближе и целует в щеку. Так долго, так жгуче. Не отрывается от меня, а я не могу его оттолкнуть.

Не могу…

Всхлипываю в голос от боли, переполняющей сердце, за сегодняшний день… за каждый день проведенный не рядом с ним… За каждую радость, которую он пропустил, находясь вдалеке от нас.

Мы не виноваты в том, что случилось… Он не виноват… Я его не виню, давно перестала это делать…

– Я люблю тебя, София. Прости, за все, что было. Что не боролся за тебя. Что не ответил взаимностью еще тогда, в ту ночь. Прости, что ушел и оскорбил той сценой в клубе. Прости… – подношу к его губам ладонь.

– Я давно простила тебя.

Марк

Весь день, сука, кувырком был. То эта идиотка, приперлась мириться. В итоге хотел уже за волосы ее вытаскивать из кабинета. Потом София вошла, вся в крови и потерянная.

Аж затошнило от страха за нее и за сына.

Не забуду лицо Емельянова, когда я подошел к нему, скрюченному на полу.

– Снова ты? Откуда ты взялся, Державин? – хрипит свинья.

– А ты, долбаеб, даже не удосужился узнать чьего ребенка крадешь, мудак?

– Быть такого не может, – распахивает глаза от шока и ужаса.

– Еще как может. Но ты, можешь собой гордиться. Так хотел вернуть сына, вот и поедешь к нему. Скажу по секрету, – наклоняюсь к нему ближе и произношу шепотом, то, что собираюсь сто процентов выполнить:

– Я не преступаю закон, никогда. Но не в этот раз ублюдок. Ты сядешь.