— Как говорил Че, управлять можно только теми, у кого есть мозги. Можешь гордиться — у тебя они есть...

— Кстати, а где он? — Рассматривая трупы мозгоедов, Яр шагнул ближе к погрузчику. И продолжил чуть тревожней. — И Ванёк... А?

— Покупают нам время. — Я отряхнулся, подобрал обрез и оглянулся, убедившись в том, что погоня отсутствует. — Заводи, сержант. Валим из этой дыры ко всем чертям.

Глава 23. Ошибка выжившего

Говорят, что чисткой оружия никогда не получается заниматься молча. Либо начинаешь разговаривать с ним, ругая свой любимый автомат за то, что он так сильно и быстро запачкался. Вот ведь только что же чистил! Либо беседуешь с тем, кто занят тем же самым рядом с тобой.

Вот и мы с пацанами в мастерской одного из восставших замков сейчас готовились к предстоящему обмену с Хайзенбергом. И сами обменивались последними новостями.

— Значит, он даже и не думает прятаться? — Я глянул на командира саратовцев сквозь ствол обрезанного ружья. Не очень качественный порох из кустарных тульских патронов оставил в стволе дробовика жирный нагар. Ну хоть коробку не разорвало, всё-таки более-менее по уму делают. Смесь горит, а не взрывается.

— Не знаю, чё он там думает. — Покачал головой Дестрой. — Но те отморозки, которые сейчас с ним тусят — сделают за дозу всё. С запасом он им мет не варит. Ровно столько, чтобы сняться с кайфолома. Поэтому они берегут его как зеницу ока. И исполняют все приказы.

— Разведка сможет накидать подробный план той конторы? Точнее, того, что от неё осталось.

— Агрокомбината? Да, уже работают. Он там почти всё время в лаборатории тусит. Теплицы-то да, давно разбиты к херам. А всякие склянки-пробирки в конторе почти никто, наверное, и не трогал. Нахрен они кому нужны.

— Слушайте, так они ж все конченные, эти нарки! Я таких видел уже тут! — Яр время от времени поглядывая на протез саратовца с нескрываемым уважением и даже завистью. И изо всех сил хотел показать себя не менее героическим парнем. — Пальнём пару раз — и разбегутся как побитые шлюхи!

Иллюстрируя свои слова, старший бесёнок выразительно потряс отомкнутым цевьём своего «калашникова». Нахватался уже у крюков словечек...

— Ось не потеряй, палитель... — Я присмотрелся к деталям. — Верхнюю накладку неправильно обратно ставишь.

— Да? Блин... — Паренёк растеряно повертел разобранное оружие в руках. — А как надо?

— Посмотри в инструкции внимательнее.

Шамиль хмыкнул и пододвинул схему с разборкой поближе к своему приятелю, как бы невзначай задержав руку на нужном элементе.

— А ты не подсказывай. Не в школе.

Яр недовольно засопел, напряжённо пытаясь самостоятельно сообразить, в чём именно ошибся. Произвести впечатление на старшего приятеля пока не получилось.

Однорукий старший приятель хмыкнул и вернулся к заточке своего короткого меча:

— Как сказать, разбегутся... — Дестрой пересел к другой стороне своего меча, зажатого в тисках за гарду, и посмотрел вдоль клинка, продолжая размышлять вслух. — Я среди ленинских таких отмороженных много видел. Это по трезвой им ничего не надо. Пни пнём. А под кайфом совсем другие люди. Полны отваги...

— И слабоумия. Могут попереть и на пули и на ножи с голым пузом. — Я согласился с лейтенантом Чёрного Отряда и перевёл взгляд на соседнюю запертую комнату, в которой в данный момент находилась Кира. — И сейчас она у него, фактически, в заложниках. Хоть и сидит тут рядом с нами.

Большую часть времени девчонка полулежала спиной у стены и безразлично смотрела в пространство, медленно пыхтя через респиратор. За несколько дней её щёки ввалились, под глазами нарисовались тёмные круги, на побледневшей коже кое-где проступили тёмные сеточки вен. Волосы слиплись и потускнели. Обычно прямая как струна, её спина теперь обречённо сутулилась и ладони безвольно лежали на матрасе. Как она выглядела и как вела себя в тот момент, когда девчонки приносили ей обеды и снимали газовую маску — я смотреть не хотел.

— А вдруг он уже всё разбил или выкинул? — Негромко предположила одна из амазонок, которая занималась своей снайперской винтовкой чуть в стороне от нас. Иногда лишь тихонько хмыкая от вечных потасовок бесенят. И теперь девчонка немного смутилась, когда всеобщее внимание вдруг перенеслось в её сторону.

Эта мысль у всех сидела в голове. Но никто из пацанов не хотел её озвучивать. Но и я покачал головой:

— Очень в этом сомневаюсь.

— Почему? — Пытливый взгляд юной снайперши устремился на меня, словно сквозь прицел.

— Сужу по тому, где он в итоге осел. В качестве базы Хайзенберг мог выбрать любую похожую локацию. И многие ему было бы даже легче оборонять в случае чего... Но откочевал он аж почти до Внуково. По враждебной территории. Не спроста.

Судя по озадаченному лицу девчонки, ей требовалось дополнительное пояснение. Да и остальным тоже.

— В биолаборатории комбината явно есть что-то ещё, кроме оборудования, нужного для синтеза метамфетамина или что он там ещё варит для своей новой банды... Скорее всего, он и на самом деле решил попробовать воспроизвести этот ваш «Антижорин». Только теперь не для дохлого короля, а сам для себя. Ибо в перспективе такое средство — на порядок ценнее самого чистой и самой цепляющей дряни. — Я закончил с чисткой ствола и снова посмотрел сквозь него — только теперь на амазонку. — И хотя я сильно сомневаюсь в его честности. И в том, что старик отдаст нам ампулу как и говорил. Но это в любом случае значит, что лекарство ещё у него. Может быть уже и не в единственном экземпляре. И завтра будет последний день, когда он всё ещё надеется получить от вас мою голову на блюде.

— Блин, вот нафига ему это надо, а? — Шамиль тоже покосился на дверь зпертой комнаты. — Ну отдал бы нам лекарство в обмен на все свои ништяки и валил бы на все четыре стороны! Все же знают, что Шутник держит слово. Вот голову морочит, урод плешивый...

— Ты слышал его речь в Раменском. Я, так уж получилось, испортил планы на мировое господство. — Улыбки пацанов подсказали мне, что иронию они поняли. — Теперь ему придётся начинать с самого начала. Кризис среднего возраста сам себя не излечит.

— Это как?

—