С головной болью я справился одной таблеткой Цитрамона. С настроением оказалось сложнее. В голову лезли неприятные мысли. Первый рабочий день и первая рабочая ночь дались мне тяжело. Оказалось, месяца отпуска достаточно, чтобы поотвыкнуть от такой банальной милицейской обыденности, как трупы, убийцы, лужи свернувшейся крови. Я снова и снова вспоминал тело, распростертое на «бульнике». Вспоминал и маньяка, пообещавшего мне скорую смерть. Интересно, почему он из всех, кто с ним общался ночью, выбрал именно меня объектом для своих угроз? Почему, к примеру, не Володьку? Или не старшину-охранника? Или перепуганную молоденькую медсестру из «скорой», которая приезжала за ним? Сказал бы девчонке замогильным голосом: «Ждет тебя, несчастная, через три дня жестокая погибель». Уж в ее лице он нашел бы более благодарного слушателя. Напугать же такой дешевкой начальника уголовного розыска нелегко.

На моем веку мне немало угрожали. Когда мы начали прижимать местную воровскую братву, главный городской авторитет по кличке Чума пришел ко мне наводить «дипломатические мосты»: «Всю хиву переполошил, начальник. Ты нас, авторитетов, не трогай, а мы тебе обеспечим процент раскрываемое. Будем каждый месяц кого-нибудь из братишек посылать, он будет брать на себя все нераскрытые преступления. Орден, командир, получишь». Послал я его тогда по матушке. И принялись мы за братву с новой силой.

После очередной успешной операции Чума заявил:

– Ты, Аргунов, у нас первый в списках на уничтожение. Теперь тебе каюк.

Я ему набил морду и упек на пятнадцать суток. А вскоре взял его на вымогательстве и прописал «путевку на Север». Все эти угрозы – обычный бандитский понт. Желание выглядеть крутыми. Но все же в словах убийцы монаха было что-то, неприятно задевшее меня. Они оставили какой-то тяжелый осадок… А тут еще приключения в морге. Сейчас они казались совершенно нереальными. Будто и не со мной все было. Хотя если разобраться, что случилось? Лопнула лампочка и прошел полуголый мужик в простыне. Ну и что такого? Все остальное – только чувства, предчувствия, ощущения, – как говорится, к делу их не подошьешь. Призрачный свет, холодная игла в сердце – мало ли что почудится после бессонной ночи, созерцания истерзанного трупа, разговоров с чокнутым убийцей и чокнутым патологоанатомом.

Через некоторое время я понял, что мне не хватает. А не хватало мне приятного общества. Если точнее – общества женского. Ну а если быть совсем точным, мне не хватало общества Али.

Я потянулся к телефону, и мои пальцы забегали по кнопкам.

– Але…

– Мне, пожалуйста, Алю.

– Все Алю да Алю. Будет вам сейчас Аля, – закаркал в трубке старушечий голос.

– Слушаю. – А вот этот молодой напористый голос принадлежал Але.

– Здравствуйте.

– Привет. Кто говорит?

– Это Виктор.

– Виктор?

– Да, Виктор Аргунов. Вы что, забыли своего спасителя? Впрочем, стоит ли рассчитывать на долгую память красавицы.

– Склероз еще меня не доконал.

– Вас уже выпустили?

– Выпустили?.. Да, выпустили. Распахнулись двери темницы. На мне все заживает как на кошке.

– И как вам на воле?

– На воле? Честно?.. Не слишком хорошо. У вас, судя по голосу, тоже не все в полном порядке.

– У меня? Не в порядке? Да что вы! – Я попытался придать своему голосу побольше бодрости. Всегда боялся прослыть унылым типом, погрязшим в самокопании. Никогда не относился к тем, кто охмуряет девиц, давя на их жалость.

– Но я же чувствую, что вы не в своей тарелке.

– Немного устал. Бессонная ночь. У нас было серьезное убийство.

– Серьезное убийство? Бывают несерьезные?

– Не бывает… Аля, мне бы хотелось встретиться с вами, – взял я сразу быка за рога.

– Где?

– Ну, мы могли бы где-нибудь посидеть, – протянул я, прикидывая, в какое заведение в городе может начальник уголовного розыска пригласить даму без страха разориться в прах и заложить золотой зуб, установленный в прошлом году вместо выбитого мощным кулаком Анвара Файрутдинова – знатного городского разбойника.

– Бросьте, я ненавижу кабаки.

– Если вас это не смущает, мы можем посидеть и поговорить у меня дома, – сказал я, сам поражаясь своему нахальству.

– Хорошо, маркиз, ждите меня в полночь в вашем фамильном замке. Буду.

– Если хотите, я заеду за вами.

– Не надо. Где вы живете?

– Суворова, шестнадцать, квартира десяти.

– Мне до вас всего три остановки.

– Когда ждать?

– О маркиз, я уже лечу. Получив такое приглашение, женщина не может медлить ни секунды.

Она появилась через сорок минут. Очки у нее были еще больше прежних, разбитых в автокатастрофе. Легкий синий костюмчик из тонкой материи не подходил для сегодняшней прохладной погоды. Аля никак не походила на человека, недавно побывавшего в аварии и только сегодня вышедшего из больницы. Лишь бинт на руке напоминал об этих печальных обстоятельствах.

– Вы аккуратист, Виктор. Для дома, в котором отсутствует женщина, у вас удивительный порядок.

– Привычка. Не люблю беспорядка.

– Понятно. У следователя все бумаги должны быть разложены по папкам. Так?

– Почти так.

– Для меня уборка квартиры всегда в тягость.

– Кстати, могу накормить вас обедом.

– Нет, спасибо. Если только чашечку кофе.

– А не испить ли нам кофею? – спросил граф. Помните этот анекдот?

– В детстве слышала.

Я отправился на кухню, покопался в своих скромных запасах, выудил из ящиков банку шпрот, гусиного паштета, коробку конфет «Вечерний звон», немецкий ананасовый кекс в вакуумной упаковке, два апельсина – хватило, чтобы вполне пристойно сервировать низкий столик на колесах. Потом я принялся за приготовление кофе. Я люблю этот процесс. Растворимый кофе – это уродец технической цивилизации. Кофе следует варить в турке, лучше всего на углях, что в городской квартире весьма затруднительно. Зерна нельзя молоть в электрической кофемолке, ингредиенты должны быть выверены как в аптеке. Я с закрытыми глазами мог приготовить кофе по-румынски с сахарной пудрой и ложкой какао, по-ирландски – с виски, по-венски – с шапкой из сбитых сливок, по-варшавски – с горячим молоком, знал еще несколько десятков рецептов. Остановился на «Экспансии» – этот рецепт я узнал из одноименного романа Юлиана Семенова. Секрет его состоял в добавлении ложечки меда и ползубчика чеснока.

– Просто изумительно, – заявила Аля, попробовав кофе.

– Это я умею.

– А я плохо готовлю, – продолжила Аля перечисление своих недостатков.