Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Костя… — молвила одними губами, понимая, что проиграла этот бой, оставшись лежать ничком на дорожке, усыпанной гравием.
Он забрал его! Забрал так грубо и жестоко, не вспомнив, как нежно и трепетно любил когда-то его мать. Решил, что только так правильно. Уверен в своём превосходстве. А главное, ненавидит меня сейчас настолько сильно, что готов пойти на самые мерзкие и низменные поступки. Его цель не сын, а я. Та, что когда-то сделала больно.
Тварь! Нет, играть судьбой нашего ребёнка ради твоих амбиций я тебе не позволю. Ищи иные рычаги давления и мести. Однако, сейчас это первая твоя победа! Первая и последняя! Я все эти годы выигрывала, пряча от тебя самое дорогое и прекрасное, и выиграю снова!
Поднялась на ноги и решительно направилась в сторону прежней работы, пытаясь понять зачем действовать так кардинально и жестоко? Потому что ушла из фирмы и работаю стриптизёршей? Стыдно за такую мамашу? Ничего, я докажу тебе обратное…
Секунды вытягивались в вечность, пока ехала в автобусе, игнорируя взгляды людей. Я не обращала внимание на кровь, что сочилась ото лба по лицу. Перед глазами было лишь до смерти перепуганное лицо сына, которого неизвестные амбалы затолкали в машину и увезли от матери. Не бойся, малыш! Мамочка тебя обязательно вернёт, даже если придётся убить твоего родного папочку!
Глава 22
СЛАВА
Бесцельно крутил в руках карандаш, не вникая в смысл презентации Золотарёва. Уже две недели мне абсолютно безразлично то, что происходит на фирме. Благо, Вольных наконец-таки принял на себя руководство компанией, и я впервые позволил себе прилично отойти от дел.
После скандала с Женей, внезапно опустились руки. Почти всю неделю пробыл в прострации, не желая идти обратно в люди. Резко превратился в замшелого деда с планшетом вместо газеты. Принимал таблетки от головной боли, запивая сладким чаем, и выбивал душу из боксёрской груши. На звонки не отвечал, лишь отписываясь в мессенджерах с просьбой оставить меня в покое. Даже Люси осталась за порогом, когда приехала узнать, что со мной приключилось. Не ты… Точно не тебе мне изливаться в жилетку.
Перед глазами всё время стояла Женя в синем платье, с мягкой улыбкой и белоснежными волосами, развивающимися на ветру. Смотрела ласково, а мне хотелось размазать этот фальшивый лик рукой, подобно изображению на стекле. Чувства шли в разрез с разумом. Я понимал, что не имею права что-то предъявлять ей, но сердце обливалось кровью, представляя, как она в руках Вольных, похабно танцует для него эротический танец и отдаётся ему среди грязи и распутства. При мысли об этом разносил раз за разом кабинет, сокрушенно потом извиняясь перед секретаршей и прося, прибрать всё без лишней огласки. К счастью, даже в этом Женя оказалась лучше всех, найдя мне столь понимающую и трудолюбивую секретаршу.
Новость о возвращении Жени в клуб окончательно выбила почву из-под ног. А чего я ждал? У девушки перекрыты все пути, и, на данный момент, её решение самое адекватное. Однако в клубе с трудом сдерживался, чтобы не разнести всё вокруг. Приват-танец Жени окончательно расставил все точки над "i" — я не могу без неё, хочу её и кажется влюбился по уши. Ещё ни одна особа не вызывала во мне такую бурю эмоций, от которых сводило всё тело, а душу выворачивало наизнанку от желания касаться столь аппетитных изгибов, владеть ими и беречь от дуновения малейшего негативного ветерка. Хотел порвать Вольных на куски только за то, что дышит её воздухом, смотрит на неё и… Делит с ней статус бывшего возлюбленного и отца её ребенка. Челюсть сводила судорога только от того, что у него прав на неё больше, чем у меня.
Разговор не удался и на следующей неделе после моего плачевного посещения стрип-клуба. Она больше не верила мне, а я не мог поверить ей. Разочарование, боль и рваные ссадины под ребрами. Нет, я пойму, прощу, но не сейчас. Сейчас не могу, что-то держит за глотку и не пускает.
— Слава? — опомнился, когда Вольных помахал рукой перед моим носом. — Ты с нами?
— Что? — рассеянно осмотрел коллег, убеждаясь, что не способен сейчас воспринимать информацию. — Нет. Простите. Голова трещит. Не могу сконцентрироваться.
С этими словами решительно поднялся со своего места, желая покинуть помещение, ставшее чуждым без золотисто-карих глаз.
— Славян, это не серьёзно уже, — возмутившись, развёл руками Никита. — Ты месяц мне мозг выносил за этот проект, а теперь голова мешает?!
— Извини, — настойчивее подчеркнул я, приближаясь к выходу.
Однако, покинуть зал совещаний так и не сумел. Дверь резко распахнулась, и я опасливо посторонился. Готовый к возмущению так и остался с открытым ртом — на меня смотрели чёрные от гнева и ужаса глаза бывшей ассистентки. Взъерошена, кровь на лбу и лице, вспухшая щека и грязная одежда. Женя ворвалась в помещение, грубо толкнув меня в сторону и, найдя взглядом Вольных, фурией метнулась к нему.
— Где мой сын, мразь?! — девушка вцепилась в мужчину мертвой хваткой, едва не сбросив со стула. — Верни его! Верни сейчас же!
— Что?! О чём ты?! — Лев, уворачиваясь от разъярённой девушки, попытался встать. — Успокойся…
— Я убью тебя, клянусь, убью! Верни моего ребёнка, тварь!
Женя определённо была не в себе, а шурин и вовсе обалдел от столь стремительного напора с её стороны. Поспешил Вольных на помощь, параллельно понимая, что приключилась беда.
— Отдай его! Отдай… Не надо так! — ярость ушла в истерику, когда я, Лев и Никита блокировали бесноватую и попытались усадить на стул. — Верни! Ему нужна я… Нужна мама!
— Женя, я ничего не делал! Клянусь! Что с Костей?! — тем временем паника назревала и у отца ребёнка. Да, он явно не в курсе происходящего. — Где мой сын? Что случилось? Объясни толком!
Девушка хватала ртом воздух, стараясь взять себя в руки, но тремор сильней и сильней овладевал её телом.
— Леся, принеси воды, — велел присмиревшей в углу сестре и, на удивление, та послушалась.
— Женя, всё будет хорошо… Успокойся и рассказывай, — нежно гладил её по руке, поглядывая и на отца ребёнка, который держался лишь за счёт опоры в виде Золотарёва и Наумова.
Вернувшаяся Олеся протянула мне стакан с водой, и я заботливо, но настойчиво споил Жене половину, слыша, как она клацает зубами о края. Часть выплеснулась из её рта, побежав по подбородку и попав на одежду.
— Тише… Рассказывай, — обнял за плечи, всеми силами заверяя, что она не одна.
— Я вела его
