Давит головкой, чтобы войти, грубо толкаясь языком между зубов.

И я мычу ему в рот, пока член внутри меня пульсирует и только увеличивается в размерах.

Крупный. Длинный. Идеальный.

— Держись крепче, скоро начнет трясти, — тянет Марк мою руку на мускулистое плечо, чтобы ухватилась.

Задирает высоко ногу, снова вытаскивая член…

Да, боже, сколько можно….

Но несмотря на раздражение от постоянного ощущения пустоты, что он оставляет, меня завораживает это...

Вид влажной, твердой плоти. То, как прозрачные капли блестят, и я сглатываю, борясь с желанием показать Марку, насколько мне нравится то, что я вижу. То, что я чувствую. То, что я хочу попробовать на вкус.

— Ты смотришь на член, как на божество, — задыхаясь, покрытый влажной испариной, замечает Марк.

— Ой, замолчи, — тянусь к его губам, пока его член раздвигает нежные складочки, скользит по влажности и принимается растягивать меня изнутри.

Концентрация внимания сужается до его глаз, что внимательно следит за моей реакцией. В тот момент пока влагалище сантиметр за сантиметром втягивает его в себя.

Марк прикрывает глаза, встряхивает волосы на голове и шумно выдыхает:

— Пиздец, член в капкане.

В капкане. Да. Теперь главное не дергаться, чтобы не навредить себе. Чтобы клыки капкана не стали причиной твоей мучительной смерти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Марк сволочь снова сдает назад, елозит головкой по клитору, пуская очередной заряд тока. И резко вбивается обратно, как баскетбольным мячом в корзину. Задевает матку. Идеальное попадание.

Весь вихрь чувств пронзает тело, когда Марк совсем слетает с тормозов. Больше не выходит, принимаясь наращивать темп фрикций.

Теперь Марк несет нас грубыми, рваными толчками в пропасть греха.

И мне так нравится там, нравится, что Марк не отдаляется. Что снял маску. Что настоящего себя показал. Нравится, что трахает, как может только он.

Но и я не остаюсь безучастной, стараюсь двигаться ему на встречу, наслаждаясь каждым хлюпающим звуком соединения наших тел.

Марк опускает голову к груди, втягивает сосок. Один. Другой. По очереди. Пока просто не тычется между лбом, начиная буквально вколачиваться.

Остервенело рвать на части чувства. С напором быка работать бедрами.

Марк во всем своем великолепии. Без отдыха. Грубо и резко таранит мое нутро, как может только он. Так, чтобы от его жестокой страсти я ощущала лишь сладкую истому. Качели, что расскачивают меня все выше. Выше. Выше.

— Ма-арк! Боже! – кричу я когда толчки только ускоряются. Когда его тяжелое дыхание на груди и тихая ругань сносит разум, не давая даже проблеску рациональности коснуться сознания.

— Терпи блять. Сейчас даже сдохну, не остановлюсь, — тянется он к губам и ловит очередной крик от слишком глубоко проникновения.

Но даже если скажу, что больно, он не подумает тормозить или прерываться. Не думает о том, что я почти задыхаюсь, что дрожь проходит по всему телу, что единственное слово, что я способна выразить. Зло.

Он зло, что дарит столько наслаждения. Он зло, что заставляет биться в конвульсиях оргазма и рвать себе глотку криком. Он зло, которое так и хочется забрать себе. Навсегда. Спрятаться в этих стенах и просто наслаждаться.

Навсегда, пусть даже Марк грубо ставит меня перед собой на колени и принимается заливать губы и лицо липкой, чуть солоноватой субстанцией, помогая себе рукой.

И я улыбаюсь, когда он почти валиться в сторону, придерживаясь за столешницу.

— Это пиздец. Даш. Просто какой-то эмоциональный треш.

— Это плохо?

— Не плохо. Просто страшно. Как с парашютом прыгать. Только страховки нет.

Я с улыбкой облизываю губы, осознавая что эти слова только сильней затягивают меня в пучину любви. Того чувства, что я отталкивала от себя два года.

Мы как два пьяницы побрели в ванную.

— Тогда нам нужно ее сделать? Страховку — предлагаю я и залезаю в душевую кабину, куда Марк протискивается следом. И долго смотрит, как вода стекает по моему телу. Как мочалка елозит по телу, распределяя пену. Смотрит как я улыбаюсь, облизывая еще хранящие его вкус имя.

Что задумал?

— Погнали завра за город. У зятя дом с бассейном.

— Только после того, как сдадим зачем по экономической математике, — беру мочалку и начинаю гладить его торс и плечи. Он втягивает шумно воздух и упирает руки ладонями в кафельную стену. Нависая надо мной, захватывая последние остатки воздуха.

— Продолжай, думаю подготовка к зачету нас с тобой ждет очень тщательная. Всю ночь будем изучать предоставленный материал.

Ночь тишиной завлекает, а Марк объятиями. Мы лежим и не можем уснуть, рассуждая, есть ли жизнь за пределами земли. Глупо думать, что нет. Но Марку хочется верить, что мы такие одни. Уникальные.

— Надо поспать, — зеваю я, но его руки только теснее меня к себе прижимают. И я опять чувствую твердеющее желание. – Не трахаться, а спать.

— Время четыре часа, ты реально думаешь, что мы сможем уснуть? Лучше провести эти часы затишья с пользой для тела.

Его рука скользит по груди, выписывает круги и по спирали вниз. Только и успеваю ноги сомкнуть.

— Ну не можем же мы заменить сон сексом.

Марк фыркает от смеха и тянет меня в сторону, разворачивая, тут же ложась сверху. И я вижу в полумраке блеск его глаз. Чувствую сбившееся дыхание. Ощущаю, как мое тело, словно бокал, наполняется новым бурлящим напитком. Терпким как поцелуй. Взрывным как оргазм.

— Зато представляешь, какие бы все были здоровые и счастливые.

— По счастью со мной сейчас никто не сравниться, — отвечая я, уже не думая скрывать свою зависимость. Поэтому жадно глажу его спину, царапаю затылок, чувствую, как начинает от предвкушения подташнивать.

— Хочешь пробить меня на признание? – сдавливает он внезапно мою шею и приближает, ставшее хищным, лицо. – Хочешь, чтобы я сказал, как подыхаю без тебя? Как дурею, когда ты не берешь трубку или игнорируешь сообщения. А хочешь, расскажу, как я готов был убить тебя, когда ты перестала смотреть на меня своими оленьими глазами. Как перестала замечать, как будто не была готова отдаться там в парке на этой чертовой скамейке.