– Итак, – сказала Мэделин, внезапно перейдя на деловой тон. – Как я уже говорила, для меня главное, чтобы отец ничего не узнал о происходящем. Кроме того, я хочу, чтобы Карл перестал участвовать в вашей афере.

Кимберли продолжала угрюмо молчать, разглядывая лицо Мэделин и как бы ища ключ к разгадке: что она замышляет?

– Для того чтобы иметь возможность защитить двух самых дорогих для меня мужчин, я должна попросить вас не рассказывать Карлу о моем сегодняшнем визите. – Кимберли открыла рот, чтобы возразить, но Мэделин остановила ее, подняв руку. – Очень важно, чтобы Карл ничего не знал, иначе он может все испортить, и тогда вам не поздоровится.

– Чушь! – воскликнула Кимберли.

– Я лучше знаю Карла, чем вы, – холодно сказала Мэделин. – Если хотите, чтобы все осталось по-прежнему, будем считать, что этой встречи никогда не было, хорошо? – Ее темные глаза решительно сверкали, а в голосе слышалась непреклонность. Мэделин сама удивлялась, откуда у нее взялись напор и такая самоуверенность. Всего неделю назад она мысленно умоляла Кимберли оставить Карла в покое, а сейчас чувствовала в себе достаточно сил, чтобы бороться. Вероятно, потому, что она очень любит Карла. Она готова была на все ради него, даже решилась встретиться с этой дрянной девицей.

Кимберли протянула руку к пачке ментоловых сигарет и, прикурив, глубоко затянулась.

– Хорошо. Мне наплевать, будет ли Карл знать о нашей встрече или нет. Меня больше интересует, каковы ваши намерения. Что касается Карла, то, поскольку мы были любовниками, будет довольно трудно скрыть от него что-нибудь.

Мэделин почувствовала, что медленно закипает внутри, однако невероятным усилием подавила нарастающий гнев, понимая, что должна, несмотря ни на что, оставаться спокойной, иначе попадет в руки этой девицы.

– Поскольку вы больше не спите с моим мужем, – твердо сказала она, – меня волнует только то, что происходит в банке.

– А-а-а-а! – язвительно ухмыльнулась Кимберли. – Если это не шантаж… то и говорить больше не о чем!

Мэделин поднялась и с достоинством посмотрела сверху вниз на Кимберли.

– Нет, есть кое-что, – холодно произнесла она. – Я хотела предложить вам большую сумму денег, если вы прекратите свое мошенничество. Впрочем, вам все кажется мало и вас одолевают несбыточные фантазии. А жаль, – задумчиво добавила Мэделин. – Потому что, направляясь сюда, я намеревалась дать вам приличный чек и возможность покинуть банк, пока никто не обнаружил, что там происходит. – Она видела внутренние противоречия, которые мучили Кимберли, и подумала, что делать, если та не согласится на такой простой выход из положения. Мэделин, не дожидаясь ее ответа, быстро добавила: – Однако, кажется, я напрасно надеялась по-хорошему уладить это дело. Вы будете продолжать присваивать себе чужие деньги, пока вас не поймают.

Кимберли вскочила с выражением досады, ярости и сожаления на лице.

– Вы!.. – гневно начала она.

Мэделин повернулась к двери, намереваясь уйти.

– Запомните: ни слова Карлу о том, что я была здесь сегодня! Если проговоритесь, я сразу пойду к отцу и все расскажу ему. Все до последней мелочи, – решительно добавила она.

Когда за Мэделин захлопнулась дверь, Кимберли упала на диван, внезапно почувствовав слабость в ногах. Она никак не могла оправиться от потрясения. В этот момент она была готова убить Карла за его глупость! Как мог он не знать, что его жена находится в туалетной комнате во время их разговора! Гнев и страх охватили ее, лишив способности ясно мыслить. Дрожащими руками она опять закурила сигарету, стараясь вспомнить все, что говорила Мэделин, но не могла связать свои мысли воедино.

«Эта чертова сука говорила какими-то загадками. И зачем она приходила? Предложить деньги? Попросить оставить Карла в покое? Едва ли, – подумала Кимберли. – Зная о мошенничестве в банке, Мэделин может сделать с нами что угодно. Но она не посмеет, потому что хочет спасти своего мужа… Сегодня явно была игра в кошки-мышки, но к чему все это?»

В смятении Кимберли начала потихоньку приводить свою квартиру в порядок, вспоминая, должен ли кто-нибудь прийти к ней сегодня вечером. Она убрала одежду в шкаф, собрала и бросила в мусорный бак пустые банки из-под содовой, старые газеты и содержимое переполненных пепельниц. При этом она продолжала с тревогой размышлять, стоит ли, несмотря на предупреждение Мэделин, рассказать о случившемся Карлу.

В конце концов, ища утешения, подобно ребенку, время от времени пересчитывающему деньги в своей копилке, она сунула руку под матрац в изголовье кровати и нащупала большой конверт. В отличие от Хэнка Пагсли она попросила банк в Цюрихе ежемесячно присылать ей подтверждение о поступлении денег на ее счет. Ей очень хотелось быть уверенной, что сумма постоянно растет. Эти сообщения говорили о том, что цифры, которые высвечивались на экране компьютера при переводе денег, становились реальными долларами, осевшими на ее счете. Ее мечта осуществлялась, и она постепенно становилась богатой женщиной. Золушка превращалась в принцессу.

Кимберли развернула последнее банковское сообщение и испытала почти физическое удовольствие, прочитав сумму в нижней части правой колонки: один миллион пятьсот шестьдесят три тысячи долларов. Она восхищенно вздохнула. Скоро будет два миллиона… затем три – если только эта проклятая жена Карла не испортит все.

На мгновение Кимберли подумала, не уехать ли из Нью-Йорка прямо сейчас, сию же минуту?.. Упаковать небольшой чемодан… у нее есть действующий заграничный паспорт и достаточно наличных денег, чтобы купить билет до Цюриха… Завтра она будет там, и никто не помешает ей получить свои деньги. Карл, конечно, не станет искать ее, в этом можно не сомневаться. Зга мысль становилась все более привлекательной. «Лучше смыться с суммой меньше, чем два миллиона долларов, – подумала она, – чем ждать, когда поймают с тремя». Она даже открыла шкаф, чтобы выбрать одежду, которую необходимо взять с собой.

Затем Кимберли вспомнила, что на следующей неделе Хэнк Пагсли должен прислать санкцию на перевод очередной суммы свыше трехсот тысяч долларов. Она не смогла побороть соблазн, решительно закрыла дверцы шкафа и отбросила мысль о побеге. Надо подождать. Если Мэделин до сих пор ничего не предприняла – а ведь ей стало обо всем известно уже почти две недели назад, – то вряд ли она сделает что-либо в ближайшее время. Следует еще хотя бы раз воспользоваться имеющейся возможностью. Еще один перевод, и она уедет к черту из Нью-Йорка!

Мэделин шла по Бродвею к Центральному парку, решив кратчайшим путем поскорее добраться до своей квартиры на Пятой авеню, не обращая внимания на пьяниц и бродяг, которых здесь хватало. Она была в таком состоянии, что нисколько не боялась подвергнуться нападению после того, что ей пришлось испытать в квартире Кимберли. Она сердито посмотрела на пьяную побирушку, готовую вот-вот пристать к ней, и ускорила шаг. Мэделин чувствовала себя гораздо более оскверненной и расстроенной после разговора с Кимберли, чем если бы подверглась физическому насилию. Встреча ее полностью опустошила, а это было лишь началом того, что ею задумано.