Так я лишусь туфель… а ведь это моя единственная пара. Быть не-бароном – неприбыльное дело.

Пробираясь между лачугами, Кристофер ощутил сильный запах рыбы и древесного дыма. Две женщины с голыми плечами, обмотанные какими-то домоткаными тряпками, рубили тесаками травяные стебли на расколотом бревне. Жизнь, полная тяжелой, монотонной работы, лишила их глаза надежды. Ссохшийся и почерневший, словно изюм, мужчина апатично сидел, прислонившись к стене хибары и вытянув голые ноги. Он курил глиняную трубку и наблюдал за гостями. Здесь были и другие обитатели, однако Кристофер предпочел их не разглядывать. Он чувствовал себя неуютно в этом прибежище смуглых от солнца людей, которые жили в жалком подобии домов на краю вечности. Не выказывая тревоги, Нокс целеустремленно пробирался по песку к мужчине с блестящей головой.

– Шервин! – позвал Нокс, перекрывая шум прибоя.

Лысый человек поднял глаза, ясные и сосредоточенные, и оглядел прибывших из Далгата. Судя по всему, он принял какое-то решение и вновь занялся сетью.

– Откуда ты его знаешь? – тихо спросил Кристофер.

– Я шериф, – ответил Нокс. – Совершаю обходы. Шервина обвинили в убийстве. Я оправдал его.

– У тебя нет такого права.

Нокс усмехнулся. Для человека вроде Нокса смех был не просто проявлением неуважения. Если верить Пейну, который получал информацию от епископа Парнелла, Нокс много лет провел в армии. Служил герцогу Этельреду из Уоррика и участвовал во многих конфликтах, включая знаменитую битву при Виланских холмах. Пейн высказал подозрение, что Нокс разыскивается за убийство и именно поэтому скрывается в Мараноне. Кристофер вновь подумал о прорехе, которую проделал в воротнике шерифа, и усомнился, что это была хорошая идея.

– Здесь я представляю графа – простите, графиню. Далгаты не могут разъезжать повсюду, а большинство этих людей не в состоянии отправиться в замок ради своих жалких обид или ничтожных убытков. Это мое дело. Я тружусь за них. Выполняю настоящую работу, грязную.

Нокс остановился перед лысым мужчиной и посмотрел на него сверху вниз.

– Здорово, мистер Нокси! – приветствовал его Шервин. – Таки хочешь, чтобы я кой-кого порешил? Говорю тебе, Клинок Ревности щекочет только Старших.

– Я помню, – ответил Нокс. – И потому привел эту женщину… которая тебя убедит.

Шервин прикрыл глаза рукой от яркого солнца и уставился на Риссу Лин. На его руке отсутствовали ногти. Кристофер изучил кулак на другой руке, по-прежнему сжимавшей сеть, и увидел, что на ней тоже нет ногтей, лишь гладкие выемки.

Рисса Лин сжалась под пристальным взглядом Джереми, но не отпрянула. Она прерывисто дышала и выглядела так, словно ее вот-вот стошнит, однако проявляла чудеса храбрости.

– Убедить Клинок? Как это?

– На каком языке он говорит? – спросил Кристофер у Нокса.

Тот нахмурился, а человек без ногтей запрокинул голову и посмотрел на Кристофера.

– Это что за альфонс?

– Это…

– Ройс Мельборн, – вмешался Кристофер. – Знаменитый вор.

Шервин усмехнулся.

– Что смешного? – гневно воскликнул Кристофер.

– Мистеру Моднявые Башмаки ни шиша не украсть. Хороший вор не бывает знаменитым.

– А вот он знаменит, и на твоем месте я бы следил за языком! – рявкнул Нокс.

– Мне его не видно. – Шервин злобно рассмеялся, а потом высунул язык и скосил глаза. – Надо полагать, он у меня не такой длинный, как у некоторых.

– Быть не может, чтобы ты не нашел ничего лучше, – произнес Кристофер.

– Доверьтесь мне, – заявил Нокс.

Однако Кристофер ему не верил. Он научился не доверять никому, особенно людям вроде Нокса.

– Мистер Мельборн думает, что Клинок не умеет щекотать? Я покажу мистеру Моднявые Башмаки. – Шервин поднялся и откинул занавеску, служившую дверью его хибары. – Гляди.

Кристоферу не хотелось даже приближаться к лачуге, не то что входить в нее. Сплетенные из выбеленного плавника стены напоминали костяное гнездо гигантской птицы. Сходство усиливали кружившие в небе крупные чайки и разбросанные вокруг лачуги кости. На столбе висел череп огромного рогатого животного, рядом виднелись черепа поменьше, принадлежавшие белкам или крысам.

– Вот, – сказал Шервин, входя в лачугу и маня за собой Кристофера. – Иди и гляди.

Нокс махнул рукой Кристоферу, и тот подчинился, чтобы не показаться слабаком или трусом. Он был напуган. Немного. Вряд ли кто-то мог чувствовать себя спокойно в обществе столь странного человека, как Шервин, который, выпрямившись, оказался неожиданно крупным. Высокий и поджарый, с бугрящимися мускулами, он напоминал бритого кота. И лишь тогда Кристофер понял.

Шервин был не лысым, а безволосым. Ни бороды, ни усов, ни волоска на руках и ногах. Даже его подмышки были голыми. Однако отсутствие волос компенсировали татуировки – не картинки, а узоры и символы, обвивавшие предплечья и бедра.

Кристофер положил руку на меч и вслед за Шервином вошел в хижину. К его удивлению, внутри не было неприятного запаха. Кристофер готовился к зловонию разлагающихся тел, однако лачуга оказалась чистой и приятно пахла сандаловым деревом. В середине был аккуратно выложен каменный очаг. Остальное пространство занимали корзины всевозможных размеров, но Шервин хотел продемонстрировать Кристоферу нечто другое. Безволосый татуированный человек привлек его внимание к стенам, на которых висели инструменты: топор, мощная коса, два примитивных копья и деревянная палица с массивной шишкой на конце.

– Вот они нужны мне для щекотки.

– Щекотки?

– Я охочусь и убиваю Старших. – Шервин вновь откинул занавеску, вышел на улицу и схватил череп то ли крысы, то ли бурундука. – Вот что остается, когда их порубишь. – Он провел ладонью по шее, затем повернулся к Риссе Лин и уставился на нее. – Но Клинок щекочет только Старших. Не баб и не мужиков.

– Что еще за Старшие? – спросил Кристофер, с облегчением выбираясь из лачуги.

– Отбросы древнего мира, что прячутся по темным закоулкам от людского света.

Отчаявшись понять Шервина, Кристофер посмотрел на Нокса:

– О чем речь?

Шериф рассеянно пожал плечами:

– О призраках и упырях.

Шервин закивал:

– И лешаках, и вурдалаках, и гулях. – Он показал на прибой. – И селки. Куча мерзких селки. Но не бабы. Клинок – не убийца.

– Она не женщина, – произнесла Рисса Лин. Ее голос дрожал, но звучал громко.

– А кто?

– Леди Далгат – демон.

Шервин вернул маленький череп на столб, сморщил губы и принялся двигать ими туда-сюда, не отрывая взгляда от Риссы Лин. У Кристофера не шла из головы мысль, что Клинок Ревности представляет, какова она будет на вкус, если медленно поджарить ее на огне с щепоткой соли.