Кристофер представил, как призраки Шервуда и Риссы Лин будут вечно бродить по этим скалистым берегам – и никогда не встретятся.

– Печально, не так ли? – спросил он ветер и зашагал обратно к фургону.

– С лошадьми все в порядке?

– Показалось, она бережет левую ногу, но на вид все нормально, – ответил Нокс.

Шериф залез в фургон, и Кристофер присоединился к нему. Убрав тормоз и тряхнув поводьями, они поехали дальше.

Адриан, Ройс и Скарлетт тронулись в обратный путь на телеге Вагнера, после того как вылили отравленное пиво, чтобы избавиться от лишнего груза. По настоянию Ройса одну бочку они оставили, на всякий случай. Что он под этим имел в виду, Адриан не знал, да и не хотел знать.

Они собрали все вплоть до щепок от расколотой крышки и сложили – вместе с телами – в тюремный фургон, который отогнали за деревья, подальше от дороги. Лошадей распрягли и привязали сзади к своей телеге. При удаче никто не станет искать ни работорговцев, ни их животных. Ройс утверждал, что с Манзантом вели дела независимые похитители. Вряд ли их кто-нибудь хватится в обозримом будущем.

Осведомленность Ройса насчет работорговцев и Манзанта напомнила Адриану слова, которые произнесла Скарлетт, когда Ройс прижал ее к фургону. В тот момент Адриан испугался, что Ройс убьет ее. Однако позднее, на тряском обратном пути в Далгат, он вспомнил.

– Что ты имела в виду, когда говорила, что Манзанту не удержать Ройса? – спросил он у Скарлетт, которая сидела рядом с ним и правила лошадьми. Прежде она нещадно гнала их, чтобы настичь работорговцев, и теперь позволила животным идти неспешным шагом.

Адриан посмотрел назад, на устроившегося в телеге Ройса, который осторожно держал руки на коленях.

– Ты побывал в Манзанте?

Скарлетт изумленно вкинула брови, но промолчала.

– Ты это знал, – произнес Ройс.

– Неужели?

Адриан задумался и действительно что-то вспомнил. Их с Ройсом познакомил профессор Шериданского университета. Аркадиус упомянул тюрьму, в которой нашел Ройса. Название вылетело у Адриана из головы.

– Это было три года назад. Думал, я запомню?

Ройс натянул капюшон себе на голову:

– Пожалуй, вздремну.

– Ты когда-нибудь рассказывал мне, почему там очутился?

– Уже сплю.

– Ты говорил, что сделал после того, как выбрался?

– Рука болит. Оставь меня в покое.

Адриан нахмурился, затем взглянул на Скарлетт.

– Не надо на меня смотреть, – сказала она. – Я в это не вмешиваюсь.

Они ехали до темноты, потом свернули с дороги. Ройс спал в телеге, а Скарлетт с Адрианом заночевали под ней, завернувшись в одеяла работорговцев. Шесть работорговцев – шесть одеял. Хватило, чтобы постелить на землю и использовать в качестве подушек.

– Ты, случайно, не взяла какой-нибудь еды? – спросил Адриан, сворачивая одеяло и кладя под голову. Они лежали рядом под осью телеги, с колесами по обеим сторонам. – Умираю от голода.

– Я немного торопилась, – ответила Скарлетт, натягивая одеяло до подбородка, хотя было совсем не холодно. – Когда я пришла на работу, Вэг сообщил, что вас схватили. – Она поерзала и вытащила из-под себя камень. – Нужно было приготовить яд. Я не храню его про запас, знаешь ли. И надо было залить его в бочки и погрузить их в телегу.

– Ты сделала все это сама?

– Нет. Джилл и Бретт запрягли лошадей, Таша помогла с ядом, а Вэг прикатил пиво. Он действительно огорчился, можно было подумать, я попросила его убить любимую собаку. Брук с Клемом помогли погрузить бочки в телегу.

– Бычья Шея и Оранжевая Туника?

– Они самые. Неплохие ребята, если познакомиться с ними поближе. Они все неплохие. Конечно, Брук до сих пор злится на меня, но это пройдет, когда заживет нога.

– Это ты его ударила? Я думал, это сделал Ройс.

Скарлетт пожала плечами:

– Это казалось правильной идеей. С учетом моего позднего выезда, надеюсь, ты простишь меня за то, что я забыла захватить припасы для готовки. – И она со вздохом уронила голову на подушку.

В нескольких ярдах от них привязанные в березовой рощице лошади щипали траву, переступая с ноги на ногу и обмахиваясь хвостами. Стрекотали сверчки и кузнечики, легкий ветерок уютно шуршал травой.

– Спасибо, – произнес Адриан.

– Я сделала это не ради тебя. – Скарлетт потянулась и зевнула. – А ради себя. Чтобы не пришлось тревожиться о Ройсе. Я же говорила.

– Знаю.

– Я серьезно.

Адриан поднял голову к дну телеги, в котором застряла грязь и пучки старой травы.

– К тебе это не имеет никакого отношения, – сказала Скарлетт, громче и настойчивее.

– Нам нужно поспать. Ройс поднимет нас до рассвета. Он всегда так делает – словно чует солнце.

Они лежали рядом, слушая ночь. Дыхание Скарлетт было тихим и ровным – приятный звук. Адриану хотелось прикоснуться к ней, протянуть пальцы к ее руке. Он этого не сделал. Она могла испугаться, собрать одеяла и уйти. Не самый лучший способ поблагодарить ее за спасение жизни. Адриан попытался повернуться на бок и ахнул от боли. Вновь лег на спину. Он терпеть не мог спать на спине.

– Нужно было перевязать тебя, – прошептала Скарлетт.

– Что мне нужно, так это хорошая выпивка, для разнообразия ничем не сдобренная.

– И сон, – добавила она. – Сон тебе тоже необходим.

Адриан набрал полную грудь воздуха и вздохнул:

– Спокойной ночи, Скарлетт Додж.

– Спокойной ночи, Пес-с-мячиком.

Он усмехнулся, и бок отозвался болью.

– Больше так не делай!

– Ты это заслужил. – Скарлетт повернулась к нему спиной. – И я сделала это не ради тебя.

Нет, ради меня, подумал он, но промолчал.

* * *

Лощина Брекен не изменилась. Нет, Адриан не ожидал каких-либо перемен за те несколько дней, что они отсутствовали. Эта мысль была намного глубже: Адриан думал, что лощина вообще не менялась. Да, листья желтели и опадали, снег укрывал поля, а имена и лица людей менялись, но сама лощина оставалась прежней. Он осознал это, увидев деревню сверху, с горной дороги. «Неизменная» – вот слово, пришедшее ему на ум. «Вечная» – вот второе.

Почему Адриан так подумал, определить было сложнее. Затем он понял, что не видит полуразрушенных фундаментов и заброшенных зданий, обугленных скелетов сгоревших мельниц или амбаров, вросших в землю телег или фургонов на пастбищах. И невозделанных полей.

Адриан не был фермером, однако вырос среди них и знал, что треть земли оставляли на год отдыхать, чтобы не истощилась. Но только не в Далгате. Пастбища казались постоянными, и хотя каждый клочок возделанной земли был засеян, все процветало. Законы, управлявшие внешним миром, здесь словно не действовали. Кроме того, Адриан не видел ни одной стройки. В Медфорде повсюду были леса: здания возводили или сносили, мосты постоянно нуждались в ремонте. Не проходило ни дня без стука молотков по крышам. Однако в лощине Брекен время будто взяло выходной.