в непосредственной близости, на расстоянии всего нескольких римских миль, выжидая подходящего момента для нового нападения. Четыреста кельтских всадников успешно отразили попытку превосходившей их численно вдесятеро римской кавалерии втянуть гельветов в конный бой. Последующая попытка римлян, обойдя гельветов под покровом ночной темноты, навязать «мигрантам», так сказать, «битву в пути», сорвалась из-за ошибочности сведений о местонахождении «варваров», полученных Цезарем от введенного в заблуждение римского разведывательного патруля. Кроме того, у римского войска возникли серьезные проблемы со снабжением, поскольку эдуи, предусмотрительно заручившись военной поддержкой Цезаря, совсем не торопились выполнять свою часть обязательств — своевременно доставлять обещанное ими римлянам зерно.

Перспективы были, таким образом, совсем не радужными для Гая Юлия «и иже с ним». С учетом совершенно очевидного неравенства сил между войсками Цезаря и его противников условия для того, чтобы все-таки рискнуть вступить в генеральное сражение, должны были быть в высшей степени благоприятными. В противном случае… «арриведерчи, Рома»!

Чтобы придать своим требованиям как провианта, так и фуража надлежащий вес, Цезарь, совершенно неожиданно для оказавшихся столь недобросовестными галльских поставщиков того и другого, двинулся на город эдуев Бибракту (расположенный близ современного Отюна во Франции) — и сразу же произошло то, чего он надеялся добиться этим маневром. Гельветы ошибочно расценили маневр Цезаря как отступление и тоже обратились вспять, чтобы напасть на римский арьергард. Настал момент генерального сражения. Цезарю представилась возможность занять со своим войском превосходную позицию на высоком холме, господствовавшим над прилегающей местностью. Силами четырех своих старых легионов он занял склоны холма, на гребне которого окопались новобранцы. Гельветы, оценив сложившуюся обстановку, спешно соорудили укрепление из сцепленных повозок для укрытия своих женщин, детей, стариков, имущества и арьергарда, в то время как главные силы странствующего «народа-войска» вступили в сражение с римлянами.

Дивикон — престарелый вождь племен гельветов — обещал своим соплеменникам, что они прорвут римский боевой порядок без труда, как тоненькую паутину. Воодушевленные этим обещанием, кельтские воины бросились вверх по склону холма, на неприятеля, сомкнув свои щиты наподобие гигантской стены, пробить которую, казалось, не смогла бы никакая в мире сила. Однако первый же слаженный бросок римлянами во врага своих пилумов пришпилил кельтские щиты один к другому, либо сделав щиты слишком тяжелыми для укрывшихся за ними гельветов, либо пригвоздив щиты к рукам державших их перед собой свирепых кельтских ратоборцев. Выкованные из мягкого железа острые наконечники смертоносных римских дротиков, принятых на вооружение при Гае Марии, сгибались в рыболовные крючки, препятствуя извлечению пилумов из пробитых ими щитов. Воины знаменитого Десятого легиона вломились в ряды боевого порядка лишившихся своих щитов гельветов. Пустив в ход гладии и пугионы, контратакующие римляне сломили яростное сопротивление кельтов, которых отбросили, преследуя их по пятам, почти до укрепления из повозок.

Римская контратака замедлилась, когда гельветский арьергард ударил римлянам в тыл. Ободренные этим успехом, главные силы гельветов снова собрались и опять перешли в наступление. Наступил, пожалуй, самый критический момент сражения. И тогда Цезарь — используя тактический прием, ставший с тех пор характерным для всех данных им своим многочисленным неприятелям сражений — ввел в бой свой стоявший в третьей линии резерв — «последний батальон» — что позволило ему снова добиться превосходства над противником. Если верить Плутарху, Цезарь, сойдя с боевого коня, встал в пеший строй своих «контрактников» и лично принял участие в битве.

Однако же исход сражения оставался по-прежнему неясным. Перед лицом укрывшихся в «вагенбурге» женщин, детей и стариков, как в свое время — кимвры и тевтоны — гельветские воины с мужеством обреченных защищали свою «крепость на колесах» от наседавших римлян. Жестокая сеча продолжалась с полудня до наступления ночи. Но наконец, римляне все-таки завладели кельтской «крепостью на колесах», взяв ее приступом. Все подступы к ней были завалены горами трупов. Только ночная темнота спасла племя гельветов от поголовного истребления. Престарелый Дивикон сумел спасти около сотни тысяч своих воинов, но не свой народ. Женщины, дети (согласно Плутарху, принимавшие участие в защите «вагенбурга» наравне с мужчинами), скот и прочее добро стали добычей римлян (стариков и младенцев они, надо думать, прикончили, как лишних едоков, хотя — кто знает?).

Гельветы ушли на север. Войско Римской «мировой» державы оказалось, однако, настолько ослабленным битвой с воинственными кельтами, что Цезарь не решился их преследовать. Он дал войскам трехдневный отдых и прибег к иной мере, направленной на истощение сил его оказавшихся столь стойкими противников. Через гонцов, разосланных вождям всех галльских племен, через чьи земли должны были пройти разбитые проконсулом гельветы, Гай Юлий строго запретил снабжать переселенцев фуражом и провиантом. Это означало для гельветов неминуемую гибель — не от меча, так от голода. Смерти они предпочли безоговорочную капитуляцию.

И тут Гай Юлий Цезарь — пожалуй, впервые в своей жизни — проявил по отношению к сдавшимся на его милость противникам прославившую его имя мягкость, милость к побежденным, неслыханную в описываемую нами мрачную эпоху, полную жестокостей и зверства. Впрочем, при ближайшем рассмотрении, милосердие Цезаря, проявляемое им к побежденным, всякий раз оказывалось умным ходом реалистически мыслящего политика, просто-напросто действующего по принципу наибольшей выгоды, или полезности, и делающего всегда как раз то поразительно простое и необходимое, что нужно делать, вместо того, чтобы руководствоваться в своих действиях традиционными моделями мышления. Короче говоря, Гай Юлий не стал обращать недобитых им гельветов в рабство, но повелел Дивикону возвратиться с остатками своего обескровленного племени на прежние земли гельветов, восстановить разрушенные теми перед началом переселения города и даже приказал соседним народностям снабдить гельветских «возвращенцев» в родную, выжженную (ими же самими) землю, семенным зерном (или, используя терминологию современной сельскохозяйственной науки — посевным фондом) и провизией. Проявленное Цезарем великодушие помогло ему приобрести на будущее верных союзников и послужило залогом того, что земли, покинутые гельветами ради чаемой ими новой родины, не будут заняты германцами, только и ждавшими удобного момента для закрепления и расселения на другом, галльском, берегу полноводного Рена. Таким образом, Цезарь одним махом решил сразу несколько проблем. Он всегда старался действовать не столько силой меча, сколько силой ума, хотя, не колеблясь, пускал в ход и меч (если только это представлялось ему необходимым)…

В общем и целом, можно сказать, что одержать победу над гельветами было очень даже непросто. Но Гай Юлий, проявив готовность к нетрадиционным решениям и недюжинную способность быстро, решительно и без лишних проволочек проводить их в жизнь, сумел преодолеть целый ряд возникших перед ним на пути к победе трудностей. Проявленное Цезарем умение решающим образом способствовало отражению римлянами нашествия гельветов на территории Галлии, не