– Повезет же кому-то, – встала Андреа, отряхивая с рук крошки.

«Уже повезло. Ее зовут Айви Эванс, и мне больно даже просто думать о ней…»

– Кстати! Меня озарило! – воскликнула Андреа, тряхнув волосами и серьгами-кольцами. – Меня озарило только что, черт возьми! Нам тоже нужна реклама! Какой-нибудь милый человечек, обнимающий собаку. Или кошку. Кто-нибудь, вызывающий доверие. Симпатичный, но серьезный. С теплой улыбкой. И надпись поперек: двадцать два года работы, более двадцати пяти тысяч вылеченных питомцев, одна непревзойденная команда!

– Класс! – согласилась я. – Думаю, Фергус отлично подойдет.

– Старина Фергус украшает собой главную страницу сайта госпиталя. Нам нужно новое лицо. Но я не хочу какую-нибудь бездушную модель с фотостока. Нам нужен свой человек, который может встретиться посетителям в коридоре, с которым можно поговорить, получить поддержку. Понимаешь, о чем я?

– Нет, – пискнула я, начиная подозревать неладное.

– Наш рекламный плакат украсишь ты! И возьмем собаку Майкла – лайку Снежинку. Она такая очаровашка!

– Андреа, я у вас три недели только! – подскочила я. – И это слишком большая честь! И я отвратительно получаюсь на фото! Нет!

– Ты очаровала стариков О’Каллаган на десять тысяч, Долорес. А значит, я хочу твое прелестное личико на наш плакат! Совсем маленький плакат у входа в клинику. Крошечный. Пожалуйста, скажи да!

Соблазн был велик, но…

В жизни полно этих дурацких «но», мешающих нам стать теми, кем бы мы могли стать, но не стали…

Но только не в этот раз! Ха-ха! Я согласилась.

Я видела Вильяма из окна каждый день. Любовалась, как он выныривает из темно-синих волн, вода течет по лицу, в воздухе застыли падающие капли… а он смотрел прямо на меня. Пронзал серой сталью глаз. Вот уже неделю.

А еще на него смотрели Андреа и Айви, Брианна и Адель, подруги подруг и весь остальной университет. Плакаты висели по всему городу. А самого Вильяма в Ирландии не было.

Я выпытала у Бекки, что он по-прежнему в Норвегии, и тайно надеялась, что он скоро вернется. Мне хотелось снова натыкаться на него в универе, изредка встречать на парковке, знать, что мы засыпаем в стенах одного жилого комплекса и ходим по одним и тем же ступенькам. В этих маленьких вещах было очень много смысла. Его близость наполняла все особым смыслом…

Ночью, лежа в кровати, я раздумывала над тем, что будет, когда он вернется и мы наконец встретимся. Обнимет ли он меня, как старого друга? Спросит ли, как у меня дела? Или просто кивнет и пройдет мимо?

Зато я видела Айви чуть ли не каждый день. Она ходила по университету с таким выражением лица, словно все вокруг ей что-то должны. Хохотала со своей компанией в кафе. Отпускала шутки в мой адрес, если я вдруг проходила мимо («Девочка все еще целочка или кто-то это уже исправил? Хи-хи»). Выкладывала в своем Инстаграме фотографии из ночных клубов, куда отправлялась чуть ли не каждую ночь. Словом, вела обычную жизнь гламурной красотки, у которой нет забот.

Да, я время от времени заглядывала в ее Инстаграм. Не знаю зачем. Ведь это не приносило ничего, кроме боли. Тихая бессильная ревность заставляла изучать ее фото снова и снова: лицо, тело, наряды. А над ее старыми фото с Вильямом я готова была просто рыдать.

Я как-то поделилась с подругами мыслью, что Инстаграм порой вызывает у меня сильные негативные эмоции. Даже заглядывать противно…

– И это заявляет человек, у которого пятьдесят тысяч подписчиков, который зарабатывает десять тысяч за десять минут и ездит на бессовестно красивой машине? – расхохоталась Брианна.

– Десять тысяч я заработала случайно! Машину подарила бабушка – а это тоже чистая случайность, что у меня такая бабушка! А подписчики набежали только потому, что я фрик с необычной аллергией. Так что…

– У меня такие же чувства в отношении Инстаграма, – добавила Адель. – Там слишком много идеального, красивого и ненастоящего. Куда ни ткнись – везде круглые задницы в дизайнерских леггинсах, пальцы ног с модным лаком на белом песочке и киш лорены[12] со спаржей. А правда заключается в том, что никто не выкладывает в Инстаграм прыщи, или грязные ногти, или задолженности по оплате, или анализы на инфекции, или то, как рыдает от одиночества, или то, как глушит бутылку виски ночью, потому что жизнь говно.

– Браво! – воскликнула Брианна и чокнулась с Адель стаканом. – Адель в президенты!

И тут мои глаза словно раскрылись. А ведь правда, я многого не знала. Не знала, что происходит с Айви, когда она не клацает камерой на телефоне. Не знала, что она ест, когда заканчивается смузи с киви и сельдереем. Не знала, как выглядит, когда просыпается утром после ночи в клубе. И не знала, сколько настоящего счастья за красивым, безупречным фасадом.

Короче, я запретила себе думать об Айви, растрачивать энергию на зависть к той жизни, о которой ничего не знаю. Интересоваться ею вообще. Уверена, в моей жизни есть вещи, которым могла бы позавидовать даже она: например, прекрасная семья; или умение радоваться каждому прожитому дню; или неубиваемая вера в лучшее и железобетонный оптимизм; или та благодарность, с которой смотрят собаки и коты в госпитале, когда я помогаю Фергусу или Майклу с перевязкой; или мой рекламный плакат, который…

Нет, о плакате стоит рассказать по порядку.

Или даже посвятить ему целую запись в Инстаграме!

* * *

«Я на время пропала, а все потому, что у меня появилась работа. Мне за нее не платят, ведь у меня пока нет ни диплома, ни опыта, но знали бы вы, сколько радости она приносит! Каждый день сразу после лекций я бегу туда так быстро, что пора бы записаться в сборную Ирландии по легкой атлетике.

Я устроилась волонтером в ветеринарный госпиталь. Выполняю обязанности хостессы, уборщицы, аниматора и жилетки. Убираю, если есть что убирать, разговариваю с хозяевами четвероногих пациентов, пока они сидят в очереди или ждут окончания операции, утешаю особенно грустных, раздаю детям конфеты и буклеты для рисования. На первый взгляд – не слишком важная работа, но, как говорит Андреа, бывает, что даже маленькие поступки приводят к очень большим результатам. У врачей обычно нет времени, чтобы просто поговорить с расстроенными хозяевами питомца, а ведь разговор бывает не менее важен, чем скальпель.

Одна женщина принесла кошку на усыпление. У питомицы был рак в последней стадии, и она очень мучилась. Хозяйка была расстроена так, что едва могла говорить. Я выкроила время, чтобы отвести ее в кафе госпиталя и просто поговорить. И она согласилась, рассказала о своей Плюшке множество забавных историй. О том, как отбила бездомного котенка у голодной чайки (кошка, кстати, этого не забыла и, став взрослой, больше всего любила охотиться на чаек). Как Плюшку приучили к унитазу и всегда очень щедро угощали, если та справляла нужду в правильном месте. Кошка усвоила урок так хорошо, что когда хотела чего-нибудь вкусненького, то залезала на унитаз, растопырив лапы, и притворялась, что делает в него свои дела…