Крещенский преклонил колено, ничуть не беспокоясь о том, чтобы испачкать свой костюм. Признал себя служителем рода Вознесенских и поклялся хранить все тайны, что узнает. Я лишь уточнил про ветвь рода. Не хотелось бы, чтобы тетушка имела хоть отдаленную возможность что-то прознать.

Авдотья Павловна после бала не объявлялась. Ни звонка, ни записки. Из доходного дома семейство выехало. Счета мне, во всяком случае, приходить перестали. Надо было бы убедиться, что они отбыли в свой уезд.

Первым же заданием для Людвига это и стало. Не помешает знать, не задумала ли графиня какую-нибудь пакость. Я отметил это дело не самым срочным и важным, но непременным.

После этого я передал помощнику, теперь уже официальному, один из перстней со знаком рода. Своим людям я предоставлял защиту не хуже, чем собственную. Пожалуй, в чём-то даже лучше. Ведь я мог использовать уже дюжину аспектов, что значительно расширяло мои способности отразить большинство угроз.

К слову, это был последний перстень из заготовленных заранее.

После завершения заказа нужно будет заняться созданием новых. Количество людей, судьба которых мне стала небезразлична, росло с неожиданной для меня скоростью. И не только тех, кто поступал мне на службу. Но и соратников в самых разных делах.

Янин, адмирал, ректор, целитель, мастер Овражский, мастер Емельянов, вовсю колдующий над новым флигелем, который тоже вот-вот будет готов. Старый друг семьи, граф Воронцов. Графиня Варягина, моя будущая родственница. Да даже мастер воров и князь Левандовский…

Не всем пристало носить герб нашего рода. Нужно было придумать какое-то сообщество. И особый знак для него.

Но это поручать Людвигу я не стал. Раз уж решил обезопасить людей, то сам должен всё продумать.

— А теперь, Людвиг Михайлович, мы отправимся к заливу, — ненарочно загадочно сообщил я.

— Я подобающе одет? — только и спросил помощник.

Вот это я понимаю выдержка и деловой подход. Никаких вопросов куда именно и зачем. Лишь решимость и уверенность. Надо, так надо.

В домике смотрителя маяка стояла такая тишина, что я было забеспокоился. Следов веселого времяпровождения старых приятелей не было. Я заглянул в башню маяка и уже потом отправился на стройку ресторана.

Адмирал бодро махал молотком.

Раскрасневшийся от физического труда, Волков сначала опустошил целый графин воды. Только после этого удалось представить Людвига. Когда мужчины обменялись любезностями и рукопожатиями, конечно же, нас повели угощаться.

Крещенский свернул часть утвари на кухне в доме, смутился и долго извинялся перед хозяином за свою неизлечимую неуклюжесть.

— Ерунда, — отмахнулся граф. — Вам бы на флот, там такое быстро исправляется. Море, оно многое лечит. Либо так, либо за бортом оказываешься, — хохотнул он, подмигивая.

Помощник бросил на меня вопросительный взгляд и я тоже расхохотался. Он, похоже, подумал, что я привез его сюда для исправления координации таким кардинальным способом.

— Шучу я, Людвиг Михайлович, — успокоил его Волков, но тут же добавил: — Ну или нет…

Я спешно начал вводить помощника в курс дела, пока адмирал не запугал его своими байками. По мере рассказа о летучем корабле, глаза Людвига становились всё больше, а эмоции перерастали от удивления к детскому восторгу. Казалось вот-вот, и попросит прокатить на воздушном судне.

Затем Волков делился своими идеями насчет ресторана. И, пока Крещенский изучал записи, я улучил момент, чтобы всё-таки узнать интересующее меня:

— Григорий Иванович, не могли бы вы объяснить, каким образом «Прекрасная» вдруг стала принадлежать мне?

— Ах, это. Пустяки, граф. Родион Юрьевич не выдержал на суше. Хорошо посидели мы с ним, вспомнили многое, нда… — адмирал мечтательно улыбнулся. — Позвала его стихия в дальний путь. Как человек чести, про договоренность вашу он забыть не мог. Ну а раз заниматься общим делом не удалось бы, то по обыкновению и решил передать шхуну вам. Где-то тут записка была…

Волков принялся искать прощальное слово шкипера, но это оказалось не так просто. В итоге обрывок бумаги нашелся в холодильнике, прижатый приличный куском сала. Текст распознать было уже невозможно.

— Там, в целом и общем, были пожелания удачи и подобное, — сильно смущаясь, припомнил граф. — Ну и благодарность за то, что его детище летать обучили. Очень он этим впечатлился, Александр Лукич. Насчет документов не волнуйтесь, все по чести оформили.

Насчет этого я не переживал. Но мне показался несправедливым такой исход. Понятно, что шкипера на земле не удержать, его манят водные просторы без отягощения чем-то земным, но уж совсем лишать его заслуженного дохода…

Поэтому я решил, что буду перечислять ему оговоренную сумму. Вернется, пусть станет приятным сюрпризом. А уж там сам выберет, как потратить, хоть на благотворительность, хоть на новую жену.

Волков мое решение полностью поддержал и был им очень доволен. А Людвиг сразу же записал себе в блокнот.

Я оставил их обсуждать детали. Теперь, к счастью, моего постоянного участия в этом не требовалось. А то я уже потихоньку переполнялся всеми этими меню, поставщиками, расписаниями и прочим.

Меня подгоняла вперед магия.

Ощущая часть своей души в розе ветров, я не смог удержаться от того, чтобы не наведаться в Ботанический сад и полюбоваться статуей. Этим я и занялся в первую очередь.

Погулял по дорожкам, проверяя воздействие артефакта. Проверил ещё раз прочность плетения. И встал перед оранжерей, задрав голову наверх. Стекла здания ослепляли, но изваяние выделялось среди этих мириадов бликов. Особенно ярко горели на солнце стрелки из волшебного сплава.

— Впечатляющая работа, — прозвучал за спиной мной знакомый голос.

Глава тайной канцелярии с видом праздного гуляющего остановился рядом и тоже поднял голову, прищуриваясь от сияния.

— Случайно мимо проходили? — не удержался я от безобидной шпильки.

— Не поверите, но именно так, — Баталов добродушно улыбнулся. — Точнее, я навещал одного приятеля, — он махнул рукой в сторону комплекса зданий. — Увидел вас и решил поздороваться. Как вы себя чувствуете?

— Благодарю, отлично. Не желаете ли отобедать?

Я опрометчиво отложил завтрак после столь долгого сна и выматывающей работы. Перекус у адмирала лишь слегка заглушил голод.

На согласие я и не надеялся, но попробовать всё же решил. Компания, так или иначе, приятная. Да и за трапезой вызнавать государственные тайны проще. Маловероятно, но к чему упускать шанс?

— А знаете, ваше сиятельство, с удовольствием, — вдруг охотно отозвался Роман Степанович.

В его разноцветных глазах скакали веселые искорки. То ли от подобного неожиданного решения, то ли как отражение сверкающей оранжереи.