— Худойконь! Брось англичанина, он и так еле жив! Бегом к орудиям! — громко скомандовал ротмистр. — Пусть этим задохликом займется женская команда!

Действительно, задохнувшегося матросика можно было уже оставить в покое, потому как он, изрядно избитый озлившимся атаманом, теперь был не в силах оказать серьезного сопротивления даже женщинам.

Сергей поспешил помочь в стрельбе. Если противника не добить, то этот раненый зверь вполне сможет утянуть за собой на дно и русский корвет.

Худойконь привычными, уверенными движениями откинул крышку люка бойницы, выдвинул ближайшую к корме пушку на линию огня, запалил фитиль и прицелился. Ядро ударило рядом с капитанским мостиком. На палубе «Бристоля» послышались новые вопли раненых и крики ужаса. Казак перебежал к следующему орудию, но было уже не понятно, куда именно целиться, над морем стелилась сплошная пелена черного дыма. Эта завеса закрыла обзор россиянам, но и британцы потеряли из виду неприятеля. Кузьма до слез вглядывался в густую пелену, но так и не смог обнаружить противника, поэтому решил вести огонь наугад. Отправляя ядро за ядром в центр этого облака черного тумана, орудийный расчет понял, что, судя по новым крикам раненых, попадания в цель все же были.

Отстрелявшись, Худойконь отряхнул руки и свистнул стоящему у руля Степанову. Дед Ипполит резко повернул штурвал влево, а команда, следуя его указаниям, быстро настроила паруса по курсу, после чего корабли стали расходиться в противоположные стороны. После этого девчата, уже имеющие боевой опыт, бросились в трюм и принялись подносить порох и ядра, чтобы мужчины могли зарядить орудия. Юнга Гийом, сильно побитый английским моряком, лежал рядом с пленниками, связанными по рукам и ногам, и тяжело дышал, восстанавливая силы. Орудия чистил и заряжал только Сергей, потому что туземец Шавэ был сражен насмерть шальной пулей. В боях с военными кораблями экипаж в первый раз понес серьезную потерю. Обидно, парень оказался случайной жертвой стрельбы наугад.

Чудеса да и только — путешественники опять выкрутились! Несмотря на малочисленный и плохо обученный экипаж, они вышли победителями и во втором морском сражении с опытными англичанами! Конечно, в первую очередь им помогал фактор внезапности нанесения упреждающего удара, да и Худойконь как канонир был действительно непревзойденным мастером своего дела.

Однако битва еще не закончилась. Корвет противника был сильно поврежден, но не потоплен. Вернуться и пытаться его добить — довольно опасная затея, вряд ли столь уж необходимая. Английский экипаж, оправившись от шока, мог нанести ответный смертельный удар. Дядя Ипполит, капитан «Кукарачи», принял решение поскорее скрыться с места побоища, благо уже начинали сгущаться сумерки. В ночной мгле можно уйти далеко и окончательно сбить со следа даже опытного противника.

— Братцы! Кончай возиться с пушками! Все к управлению парусами! — скомандовал старый ротмистр.

Экипаж в полном составе полез по вантам к парусам. Даже юнга Гийом, подволакивавший поврежденную в схватке ногу, вскарабкался вверх. Строганов при этом слегка придерживал молодого морского волка, чтобы тот, обессилевший после жаркой рукопашной схватки, не рухнул вниз. Благополучно завершив эту трудоемкую операцию, юнга и полковник, помогая друг другу и совсем обессилев, спустились вниз. Аборигенки шустро переползали по снастям и такелажу, видимо, для них этот способ передвижения был не сложнее, чем раскачиваться на лианах. Ветер к этому времени совсем ослаб, поэтому для поддержания хорошего хода требовалось поставить как можно больше парусов, что экипаж и сделал.

«Кукарача» заметно прибавила ход. Пока англичане боролись с пожаром, заделывали пробоины и откачивали воду, наши путешественники ушли далеко в сторону. Ипполит часто оглядывался назад и с тревогой смотрел в подзорную трубу, опасаясь возобновления преследования. Действительно, вскоре он крикнул товарищам, что погоня за ними началась. Безусловно, пожар уничтожил часть снастей на «Бристоле», поэтому корабль противника не мог двигаться со своей крейсерской скоростью, но многочисленный и умелый экипаж британцев мог на ходу довольно быстро осуществить ремонт.

Ротмистр зычным голосом отдавал команды, гонял всех так, что Строганов начал вполголоса проклинать этого флотоводца, материть его от всей души, не стесняясь в выражениях. Все смертельно устали, а вымокшие от пота рубахи можно было выжимать, как после стирки. Руки и ноги у тех, кто управлялся с парусами, стерлись до крови, лопнувшие мозоли и многочисленные ссадины воспалились, но каторжный труд дал свой результат. Корвет россиян постепенно отрывался от преследователей, хотя надежда на спокойное плавание рухнула окончательно и бесповоротно. Было понятно, что теперь весь английский флот, мстя за свои подвергнувшиеся нападению корабли, будет разыскивать «Кукарачу».

С наступлением темноты экипаж похоронил в море погибшего туземца. Тело Шавэ предварительно завернули в рогожу, положили в ноги груз, обшили мешковиной. Женщины всплакнули, мужчины помянули убитого, выпив рому.

Потом капитан дал возможность аборигенкам отдохнуть, а европейцы, собравшись на корме, принялись обсуждать планы на будущее. Перед ними вставал вечный русский вопрос «что делать?». Пытаться проскользнуть мимо огромного количества судов китайского пиратского москитного флота в далекий Охотск? Вряд ли эта безумная затея будет иметь успех. Прорваться к Новой Зеландии теперь тоже невозможно из-за британского флота. Все пути теперь заказаны. Куда ни кинь — всюду клин! Замкнутый круг.

Начались жаркие споры. Ипполит, как и прежде, мечтал вернуться домой, в свое имение, и готов был для этого обогнуть даже весь земной шар. Француз не хотел плыть в Европу ни при каких условиях, он не желал воевать и гибнуть за чужие интересы, поэтому предлагал держать курс на Новый Свет. Худойконь не возражал против Америки, но больше всего его прельщала перспектива задержаться на каком-нибудь неприметном, тихом, живописном островке. Сергей думал прежде всего о возвращении в цивилизацию, в двадцать первый век, поэтому направление движения судна его мало интересовало.

Голоса разделились. Но постепенно все пришли к согласию и решили до поры до времени не покидать эти широты. Нужно только найти пристанище, безлюдный островок в океане, расположенный в стороне от основных морских трасс. Мнением аборигенок мужчины не интересовались, туземные женщины не были равноправными членами экипажа корабля.

Утром мореплаватели обнаружили, что едва не врезались в небольшой островок. Еще чуть-чуть — и «Кукарача» всем корпусом села бы на мель. По счастью, впередсмотрящим был юнга Гийом, который имел острое зрение и поэтому вовремя заметил в предрассветной дымке тумана смутные очертания близкой земли. С восходом солнца они спустили на воду шлюпку и отправились на разведку. На корвете остались ротмистр и женщины. Отряд первопроходцев состоял из полковника, казачьего атамана и юнги, а в роли добытчика и следопыта выступала Такэ. Девушка должна была собирать известные ей съедобные плоды. С собою захватили пленных англичан, так как решили оставить на этом острове. Такэ с ненавистью поглядывала на них и с радостью прикончила бы всех, потому что это их собратья убили ее парня, это они нарушили спокойное течение жизни на корабле.