награду доблестной и многотрудной службы, ознаменованной боевыми подвигами, Император Николай I, при грамоте от 21-го сентября 1831 г., пожаловал Хоперскому полку простое голубое знамя с надписью: «За отличие в Турецкую войну и за дела, бывшие против горцев в 1828 и 1829 годах»[91].

До назначения генерал-адъютанта графа Паскевича главнокомандующим отдельным Кавказским корпусом, главною целью наших действий за Кубанью было удержание горцев от нападений на Кубанскую линию и наказание их за хищничество. С прибытием же Паскевича на Кавказ, война была перенесена вглубь неприятельских земель. Набеги и временные экспедиции против горцев производились кордонными начальниками только тогда, когда враждебные нам племена составляли партии для вторжения в наши пределы, и когда заведомо было известно, что хищники, пренебрегая миролюбивыми отношениями к нам, упрямо стремились на линию для злодеяний. Это была воля Государя Императора, чтобы зря не делать набегов на закубанцев 326). Поэтому 1830 год на правом фланге начался походами за Кубань. Так, в марте месяце одна сотня Хоперского полка участвовала, в составе отряда генерала Антропова, при движении его на Лабу 327). 12-го числа на р. Серале сильная неприятельская партия, собравшаяся для набега на линию, была разбита и рассеяна нашими войсками; егерукаевцы же, давшие приют этому мятежному сборищу, поплатились разгромом своих аулов.

Осенью того же года, по распоряжению графа Паскевича, к крепости Усть-Лабинской были направлены значительные силы, для наказания абадзехов и шапсугов за неприязненные их действия против нас во время турецкой войны. В состав этого отряда посланы также из своих станиц две сотни хоперцев с командиром полка подполковником Канивальским, назначенным командовать в отряде сборным казачьим линейным полком328). Этою экспедициею лично руководил граф Паскевич. В первых числах октября войска наши двинулись из урочища «Длинный лес» на запад к укр. Ивано-Шебскому. Казаки все время находились в авангарде. На пространстве между рр. Пшекобсом (Псекупс) и Абином, в шапсугских владениях, произошел ряд кровавых столкновений казаков с неприятелем, а весь поход закончился полным разгромом черкесских аулов.

В начале ноября войска возвратились на линию.

Все лето и осень этого года на кордонных постах происходили постоянно мелкие схватки с неприятелем, который не упускал ни одного случая, чтобы совершить разбой или грабеж в наших пределах. Но происходили и более серьезные дела. Так, 15-го ноября 329), в 9 часов утра, прискакал с кордона казак и дал знать командиру сотни станицы Беломечетской есаулу Лучкину 1-му, что около 500 горцев, взяв направление на станицу Беломечетскую, напали на укр. Ерсаконское, но были отбиты с уроном гарнизоном его, состоявшим из роты пехоты и полусотни Хоперского полка. Партия отступила, но куда – неизвестно. Есаул Лучкин приказал уряднику Чернолихову с командою из 15-ти казаков своей сотни присоединиться к дистанционному начальнику донского Скасырского полка сотнику Агееву и вместе с ним идти на поиски партии. Одновременно с этим были направлены за р. Кубань небольшие команды донских казаков с постов Осторожного и Беломечетского. Все эти мелкие команды присоединились к штабс-капитану князю Эдигею Мансурову, который. узнав о нападении на Ерсаконское укрепление, собрал человек до 70-ти своих подвластных и с ними бросился по следам горцев. В 60-ти верстах от укр. Ерсаконскаго, на р. Б. Тегень, они настигли горцев, спешились и, не смотря на неравенство в силах[92], вступили с ними в жаркий бой.

Тем временем скопище неприятеля увеличилось до 800 человек, которые употребляли все усилия раздавить наш малочисленный отряд, но казаки и ногайцы стойко выдерживали все атаки противника. В самый разгар боя послышалась сильная перестрелка в тылу. То была небольшая команда казаков с урядником Хоперского полка Чернолиховым, отставшая на усталых лошадях и окруженная в I ½ верстах от занятой нами позиции толпами горцев. Сотник Агеев с частью казаков боросился к ним на выручку, освободил и присоединился к прочим с потерею 4-х человек убитыми. Горцы в начале крепко потеснили наш отряд, но отважные казаки и ногайцы, поддерживая сильный ружейный огонь, не уступили им и в свою очередь насели на черкесов. Предполагая, что они имеют дело только с авангардом и боясь быть отрезанными, горцы поспешно отступили, захватив с собою несколько убитых и раненых своих товарищей. Во время боя князь Эдигей Мансуров просил помощи у мирных и подвластных нам кабардинцев и бесленеевцев вблизи лежавших аулов, которые не только не оказали никакого содействия, но даже принимали участие в этом деле против нас. Для наказания последних, генерал Емануель приказал сформировать отряд из 400 человек пехоты, 400 казаков Хоперского и Кубанского полков и 2-х орудий, которому произвести нападение на аулы виновных горцев и взять их под караул. Но в этом году, по случаю ненастного времени, поход за Кубань не состоялся.

Начало 1831 года не обошлось без происшествий. В ночь с 29-го на 30-е января казаки Хоперского полка Павел Фисенков и Григорий Щекин, на пути из города Ставрополя к Кубани, прибыли на пост Извещательный, переменили лошадей и вместе с конвойным донским казаком Мелиховым поехали дальше по направлению на ст. Барсуковскую. Ночь была морозная и туманная. Наши путники по своей беспечности, и отчасти чтобы не терять связи, ехали все вместе и когда стали спускаться к р. Барсуклам, то неожиданно были атакованы партиею горцев, выскочивших из прилегавшей к дорог глубокой балки, заросшей бурьянами и камышом. Прямо с налета горцы окружили казаков и схватили их, не дав приготовиться даже к обороне 330). На другой день постовые команды, узнав об исчезновении казаков, пустились на розыски, но их не нашли. Позднею осенью этого же года Фисенкову удалось убежать из плена и благополучно достигнуть родной станицы, остальные казаки так и пропали. Следует заметить, что Кавказское начальство отказывало в денежной помощи на выкуп пленного, если было известно, что попавшийся в плен имел при себе полное вооружение. В таких случаях прибегали к частной благотворительности 331).

Между тем прошлогодние хищничества горцев требовали достойного наказания. Но как мы не хитрили, чтобы захватить хищников врасплох, нам это не удавалось, и два похода за Кубань, предпринятые с этою целью, не принесли никакой пользы: черкесы ушли в горы, и только аулы их были уничтожены. Весна и лето 1831 года прошли довольно спокойно. Наступивший август принес с собою опять новые тревоги. 8-го числа командующий Баталпашинским участком кордонной линии, Донского войска подполковник Колпаков[93], получил известие, что партия около 300 горцев скрывается на р. Урупе с намерением прорваться в нашу сторону у Баталпашинска 332). С нашей стороны были приняты