Фаулер протянул руку и налил себе чашку кофе. Делать это одной рукой было неловко, но он справился. По утрам он пил черный кофе. Сделав первый глоток, президент нажал на кнопку дистанционного управления и включил телевизор, настроенный на канал Си-эн-эн. Как всегда, главной новостью — там уже перевалило за два часа дня — был Рим.

— М-м-м… — Элизабет повернула голову, и ее волосы упали ему на грудь. Она всегда просыпалась медленнее его. Фаулер провел пальцем по ее спине, и Элизабет прижалась к нему в последний раз перед тем, как открыть глаза. И сразу в панике подняла голову.

— Боб!

— Да?

— Кто-то заходил сюда! — Она показала на поднос с чашками. Ей было ясно, что Фаулер не выходил из спальни за кофе.

— Налить тебе кофе?

— Но, Боб…

— Послушай, Элизабет, агенты, стоящие у двери, знают, что ты со мной. Разве мы скрываем что-то ужасное? Да и от кого скрываем? Черт побери, здесь, наверно, полно микрофонов. — Никогда раньше он не говорил этого. Он не был уверен, установлены микрофоны в его спальне или нет, и не хотел задавать вопросов. Но этого следовало ожидать. Профессиональная мания преследования Секретной службы не позволяла агентам доверять Элизабет или кому-нибудь другому — кроме президента. Поэтому, попытайся она убить его, телохранители хотели знать об этом, чтобы распахнуть дверь и ворваться в спальню с револьверами наготове — ворваться и спасти «Ястреба» от его любовницы. Скорее всего микрофоны все-таки были установлены. Может быть, и видеокамеры? Нет, камер, наверно, не было, но подслушивающие устройства скрывались где-то наверняка. Фаулеру эта мысль показалась даже несколько возбуждающей, хотя авторы передовиц никогда в это не поверили бы. Только не Ледяной человек.

— Боже мой! — Такая мысль не приходила Лиз Эллиот в голову. Она приподнялась, и ее обнаженная грудь колыхнулась перед его глазами. Однако Фаулер не был сторонником утренних развлечений. Утро предназначалось для работы.

— Я ведь президент, Элизабет, — напомнил Фаулер, когда она разжала свои объятия. Тут и ей пришла в голову мысль о скрытых видеокамерах, и она поспешно накинула одеяло. Фаулер улыбнулся, подумав, насколько все это глупо. — Налить тебе кофе? — повторил он.

Элизабет Эллиот едва не хихикнула. Она лежит в кровати президента совершенно голая, а у двери спальни стоят вооруженные охранники. А Боб к тому же впустил кого-то в комнату! Это просто невероятно. Интересно, накрыл ли он ее одеялом? Ей захотелось спросить об этом, но затем она удержалась от вопроса, опасаясь, что он продемонстрирует свое несколько искаженное чувство юмора, которое бывает наиболее забавным, когда Фаулер добавляет к нему немного жестокости. И все-таки… Разве у нее когда-нибудь был такой хороший любовник, как он? Первый раз — столько лет назад, но тогда он был таким терпеливым, таким… почтительным. С ним было так легко иметь дело. Эллиот улыбнулась про себя. Его можно было заставить поступать именно так, как ей хотелось, когда хотелось, и он повиновался с такой готовностью, потому что ему нравилось доставлять наслаждение женщине. Интересно, почему? — подумала Элизабет. Может быть, он хочет, чтобы его вспоминали. В конце концов он — профессиональный политик, а все они мечтают, чтобы в учебниках истории о них осталось хоть несколько строк. Ну что ж, он добился своего, так или иначе. Каждый президент оставляет след в истории, помнят даже Гранта и Хардинга, а сейчас происходит такое… Но даже в отношениях с женщинами ему хотелось, чтобы его помнили, и потому он поступал так, как требовала она, — если только у женщины хватало ума попросить.

— Сделай погромче, — сказала Лиз. И с удовольствием заметила, что Фаулер тотчас исполнил ее просьбу. Ему так хочется угодить ей, даже в этом. Тогда почему он впустил в спальню какого-то лакея с кофе? Так трудно понять этого человека. Он уже читал телефаксы, полученные из Рима.

— Знаешь, милая, похоже, что все пройдет успешно. Ты уже приготовилась к отъезду, Элизабет?

— Почему ты так уверен?

— Саудовцы и израильтяне сумели договориться вчера вечером по одному важному вопросу… так считает Брент. Боже, это просто удивительно! Он провел отдельные совещания с обеими сторонами, и обе предложили одинаковые поправки… тогда Брент принял меры, чтобы они не узнали об этом, — просто ходил из одной комнаты в другую и передавал, что поправка, возможно, окажется приемлемой… затем совершил еще один тур и сообщил, что обе стороны согласились! Ха-ха! — Фаулер шлепнул ладонью по странице. — Брент действительно умеет работать. А этот Райан умен! Меня он тоже раздражает своим самомнением, но его идея…

— Перестань, Боб! В этой идее ничего нового. Райан просто повторил мысли, которые многие высказывали на протяжении ряда лет. То, что сказал Райан, оказалось новым для Арни, но ведь ты знаешь, что интересы Арни ограничиваются оградой Белого дома. Хвалить Райана за это — все равно что утверждать, будто он сумел организовать для тебя красивый закат.

— Пожалуй, — согласился президент. Вообще-то он считал, что в концепции заместителя директора ЦРУ было нечто большее, но ему не хотелось спорить с Элизабет. — И все-таки он неплохо поработал в Саудовской Аравии, помнишь?

— Если бы он научился молчать, то был бы куда полезнее. Хорошо, он неплохо провел переговоры с саудовцами. Но это вряд ли станет великой страницей в американской внешней политике, правда? Вести переговоры — его работа. Брент и Деннис — вот кто по-настоящему отличились, совсем не Райан.

— Пожалуй, ты права. Именно они сумели дать правильное направление конференции… Брент пишет, что понадобятся еще три дня, может быть, четыре. — Президент передал Элизабет пачку документов. Ему нужно было вставать и готовиться к рабочему дню, но перед этим он провел рукой по выпуклости под простыней, чтобы показать…

— Перестань! — игриво хихикнула Лиз. Он послушно убрал руку. Чтобы смягчить удар, она наклонилась для поцелуя и получила ответный в полном объеме, не исключая дурного запаха изо рта.

* * *

— Какого черта? — спросил водитель грузовика на пункте погрузки. Четыре огромных трейлера стояли один за другим в стороне от штабелей леса, готового к отправке в Японию. — Когда я приезжал сюда в прошлый раз, они уже стояли здесь.

— Готовятся к отправке в Японию, — ответил диспетчер, просматривая погрузочную ведомость шофера.

— Тогда почему их не отправляют?

— Это — необычный груз. Японцы заплатили за то, чтобы бревна полежали вот так, оплатили трейлеры и все остальное. Ходят слухи, что бревна будут служить балками для церкви или храма — или чего-то вроде этого. Да ты присмотрись — они обвязаны цепями. Не только цепями — и шелковой веревкой, но именно цепи крепят их вместе. Мне говорили, это что-то вроде традиции храма. Погрузить их на корабль в таком виде будет нелегко.

— Платить за арендованные трейлеры только для того, чтобы бревна лежали в одном специальном месте? Да еще так крепить их цепями. Боже мой! У них больше денег, чем мозгов, верно?

— Тебе-то какое дело? — ответил диспетчер, которому надоели одни и те же вопросы всякий раз, когда в его кабинет заходил какой-нибудь водитель.