Лысый человек, крепко державший в правой руке пухлый черный чемоданчик, выглядел растерянным и встревоженным. Однако выражение лица его изменилось, как у школьника, решившего трудную задачку, когда он оказался у входа в кофейню и увидел вывеску, на которой арабской вязью было выведено название, продублированное латинскими буквами, — Bushra.

Прочитав название, лысый мужчина с чемоданчиком, оглянувшись по обеим сторонам, нерешительно вошел в заведение и, потоптавшись, занял место за маленьким столиком на двоих неподалеку от входа. В кофейне было сумрачно, прохладно и немноголюдно. Сильно пахло кардамоном и кофе.

К посетителю тут же подскочил кельнер и склонился в почтительном поклоне. Лысый человек с недоумением посмотрел на него, а потом, спохватившись, сказал по-английски с жутким акцентом:

— Гив ми э джуз, плиз.[23]

— Big glass?[24]— уточнил кельнер.

Странноватый посетитель уставился на официанта, мучительно пытаясь сообразить, чего хочет от него этот молодцеватый малый с черными усиками под большим хрящеватым носом, и сказал по-русски:

— Не понял я тебя.

— Русия? — оживился кельнер.

— А ты откуда знаешь? — удивился лысый.

— Мало-мало знаю русия, — осклабился кельнер. — Был военный сардар. Был командир русия.

— А! Так чего ты спрашивал?

— Джуз много или мало?

— Мало. А то у меня еще денег не хватит, — посетитель почему-то крепче прижал к себе черный чемоданчик.

Кельнер улыбнулся с легким поклоном и передал заказ парню в белом фартуке, строгавшему теркой кусок льда.

— Русия? — спросил тот, бросив лед в стакан, налив перед этим туда поварешкой тутовый сок, который стекал из-под горы ягод на большем блюде в медный таз.

— Русия, — подтвердил кельнер и неприметно махнул рукой, мол, с этого много не возьмешь.

Со стаканом на подносе он вернулся к столику, за которым сидел посетитель из России, и поставил сок перед ним.

Между тем на улице возле кофейни, в которую зашел лысый, остановились два крепко сложенных сирийца. Оба, несмотря на жару, тоже были в пиджаках, которые казались им чуть великоваты. Один из них достал сигарету и сунул ее в рот, второй предупредительно поднес к сигарете огонек зажигалки. Когда он поднимал руку с зажигалкой, пиджак распахнулся, и из подмышки выглянула желтая кобура пистолета.

Затянувшись, сириец бросил быстрый взгляд в открытую дверь кофейни, а второй, спрятав зажигалку в карман, посмотрел в оба конца улицы.

— Объект на месте, Сайдулла, — тихо сказал тот, который заглядывал в открытую дверь кофейни.

— Оставайся тут, Халим. Я посмотрю подходы со стороны Мидхат Паша, — ответил ему второй.

— Хорошо, — кивнул, куривший сигарету. — Буду продолжать наблюдение здесь.

Лысый человек за столиком неподалеку от входа все еще не притронулся к принесенному кельнером стакану и буквально каждую минуту вытягивал левую руку, освобождая запястье, чтобы взглянуть на наручные часы. Уточнив время, странный посетитель из России каждый раз подозрительно оглядывал кофейню и крепче прижимал к себе черный чемоданчик.

Внезапно совсем близко от входа в кофейню грохнул взрыв, заставив прохожих вздрогнуть от неожиданности. Сразу после взрыва сработала сигнализация в нескольких припаркованных на улице ближе к выходу на Мидхат Паша автомобилях, имитируя рев полицейской сирены.

Сириец, куривший у входа в кофейню, выплюнул сигарету и резким движением сунул правую руку под пиджак. Не вынимая руки из-под пиджака, он крутил головой во все стороны, стараясь увидеть сразу все, что происходило на улице и в кофейне.

Прохожие отхлынули от места взрыва в противоположный конец улицы, но через полминуты именно там потряс землю новый, еще более мощный взрыв.

Стеклянная дверь кофейни от удара взрывной волны рассыпалась на мелкие осколки. Стоявший возле двери Халим, державший правую руку под полой пиджака, присел, прикрыв ладонью левой руки коротко стриженную голову. Прохожие заметались в панике и опять отхлынули от места взрыва с криками и воплями. Толстый седой человек с выпученными от ужаса глазами натолкнулся на Халима и буквально снес его, повалив на землю, сам растянувшись рядом.

Лысый россиянин с чемоданчиком при первом взрыве вскочил со своего места и прижался к стене. Кельнер забрался под барную стойку, сочтя это место наиболее безопасным, и лишь парень в белом, местами запятнанном фартуке не потерял самообладания. Он спокойно отложил поварешку, которой разливал сок по стаканам, и в два широких шага подошел к лысому с чемоданчиком. Достав из-под фартука «браунинг», краска со ствола которого осыпалась от старости, он ткнул его в бок россиянину и сказал, улыбаясь белозубо:

— Русия! Гоу! Гоу!

Подталкивая лысого россиянина к черному ходу из кофейни, парень в фартуке оглянулся — у входа на земле, усыпанной осколками стекла, возились, пытаясь встать, двое мужчин.

— Гоу! Русия! Гоу, — энергично подтолкнул парень в фартуке россиянина, продолжая улыбаться.

Лысый с чемоданчиком, очевидно, ошеломленный происходящим, безропотно повиновался. Парень в фартуке, тыча под ребра россиянину стволом «браунинга», вывел его на задний двор кофейни, а затем в узкий глухой проулок, образованный стенами каменных домов, стоявших менее чем в двух метрах друг от друга.

— Стоп, — сказал парень в фартуке, выведя россиянина на оживленную и относительно широкую улицу и тормознув его у черного джипа с тонированными стеклами, который залез двумя колесами на тротуар.

Задняя дверца автомобиля распахнулась, и парень, не церемонясь, втолкнул лысого с чемоданчиком в машину.

Джип съехал с тротуара, поцарапав бампером борт стоявшей рядом желтой «Тойоты», и резко взял с места.

— Is you mister Vaghipov?[25]— спросил у лысого, оказавшегося на заднем сиденье джипа, чернобородый молодой человек с небольшим, но глубоким шрамом под левым глазом.

— Да, — едва выдавил из себя лысый.

Чернобородый ловко защелкнул на его запястьях наручники и рванул ворот его рубахи — на шее у россиянина была цепочка из желтого металла с полумесяцем.

— Оу! — удовлетворенно воскликнул чернобородый.

Водитель джипа оглянулся на этот вскрик, но тут же уставился на дорогу — в старом городе, как обычно в это время, начинался час пик. Перед джипом медленно двигался красный микроавтобус, который невозможно было обогнать из-за плотного потока машин.

Чернобородый взял с колен у не сопротивлявшегося россиянина чемоданчик, щелкнул замками и вновь воскликнул: