class="p">Мне нравилось быть сверху, чувствовать, как Тим руководит моими движениями и получать удовольствие вместе с ним.

Мне нравилось, как он рассмеялся, когда наши мокрые от пота тела стали издавать совсем не сексуальные звуки.

Но больше всего мне понравилось засыпать в его объятиях. Так хорошо и спокойно мне никогда не было. Не знаю, уместно ли благодарить мужчину за качественный секс, но на всякий случая я этого делать не стала. Просто обняла в ответ и уткнулась лицом в его грудь. Волосатую, но уже такую родную.

 

Глава 36

 

- А откуда у тебя этот шрам?

Пальцы легли на бледный, давно зарубцевавшийся шрамик на плече Тимура. Тот скосил взгляд на мои пальцы, поглаживающие старый порез.

- Борьба.

- А этот?

Я сползла ниже и поцеловала такой же белый след, но только длинный и изогнутый.

- И это тоже борьба.

- А там? - Рука сползла на живот, чуть повыше пупка. Утренний свет позволял рассмотреть Тимура целиком, каждый его волосок, каждый шрам, каждый сантиметр кожи. Целый час мы лежали в кровати и изучали друг друга.

Моя сыпь на руках – аллергия на солнце. Его прическа – результат раннего облысения и чтобы не смотреть, как постепенно теряешь волосы, Тимур просто побрился под ноль. Растяжки на моей груди появились после кормления Никиты. Треугольный след у него на стопе – раскаленный утюг, который Тимур уронил на руку, когда впервые после развода решил погладить рубашку. С тех пор он ходит в спортивной одежде, удобной и мятой, а я летом ношу тонкие рубашки и пользуюсь специальной мазью. Наши тела как карты, по которым мы считывали друг друга. Как жили, о чем мечтали, что упустили.

Сколько же дней прошло вот так, друг без друга. Когда он сгорал на работе, чтобы не возвращаться в пустую, холодную квартиру, где тебя никто не ждет. Когда я нацепила на лицо забрало из сарказма и шуток, лишь бы никто не узнал, как я ранима, как часто меня обижают близкие и любимые люди.

Он выкинул все лишнее, оставил минимум вещей, чтобы ничего не напоминало о том, как бездарно проходит его жизнь.

Я наоборот, наполнила дом, машину, работу таким количеством хлама, что все это стало походить на безвкусно украшенную елку, и за этим разноцветием я прятала свое одиночество.

Мы так похожи друг на друга и при этом совсем разные, как два полюса нашей планеты. Как параллельные линии, которым не суждено пересечься.

Он чай, я кофе, он море, я горы, он слушал русский рок, а я зарубежную попсу. Мы смотрели разные фильмы, росли в разных условиях, голосовали за разных президентов, но теперь нашли покой вот так, лежа в одной кровати. Моя голова на его груди, мои пальцы сплетены с его, наши сердца бьются в такт друг друга.

- А это откуда? – Я подтянула и поцеловала совсем маленький шрам на его ладони, чувствуя как грудь, на которой я лежу, каменеет, а дыхание становится более частым и прерывистым.

- Ты как будто хочешь услышать что-то определенное?

- Нет, просто я впервые вижу боевого бульдога на выставке домашних пуделей. Ты очень отличаешься от моего круга обещания, Тимур. Очень. И мне просто интересно, откуда все это взялось.

Я лукавила. Каждый раз, найдя новый след на теле Тимура, я почему-то пугалась услышать о том, как он героически защищал женщину, спасал жену, завоевывал какую-нибудь красотку, кидаясь лысой башкой на бронированный Крузак местных бандитов. Очень в его стиле.

Тимуру сорок. Он давно забыл, что значит «невинность». Я тоже могла отметить внушительный юбилей по потере девственности. Однако сейчас что-то женско-кошачье скребло по сердцу. Что-то очень похожее на ревность. Хотелось, чтобы этот мужчина был только моим. Не делить его ни с прошлым, ни с будущим, а вместо этого оставить себе миг, когда нам хорошо.

- Так откуда? – Голос против воли дрогнул. Белый выпуклый след чем-то напоминал порез от ножа, и конечно я уже придумала себе героическую историю по спасению какой-нибудь принцессы. Сама придумала, сама расстроилась.

- Девочка, что ты хочешь?

Тимур прикусил мочку моего уха и провел по ней языком, отчего кожа тотчас покрылась мурашками, а низ живота свело предвкушением. Девочкой я была только для него. И действительно, каждый раз, когда меня вот так прожигали угли его черных глаз, а тонкие губы растягивались в ухмылке, я снова чувствовала себя девочкой. Не очень умной, не очень опытной, но какой-то ненормально счастливой.

- Да ничего, просто скажи, откуда этот шрам.

Тимур тяжело выдохнул. Сейчас мы хотели разного. Он – трахнуть меня, я – трахнуть его мозг. Принцип один, результат немного разный.

- Ты ведь не успокоишься, да?

- Не-а.

- Хорошо, Настя. А это я тупой и пьяный поперся устраивать салют на Новый год, и одна из петард взорвалась прямо у меня в руке. Слава богу, это была дешевая пуколка, и я отделался небольшим шрамом и парой ожогов на ладони, потому что все могло закончиться гораздо хуже. Довольна?

- Очень!

И это правда! Не было никаких принцесс. Никто не отбивал жену у бандитов, и не дрался за честь девушки. Конечно, у моего лысого рыцаря есть прошлое, но пока что я не готова сталкиваться с ним, пока что я хочу, чтобы у нас был хотя бы крохотный шанс сочинить свою историю, а не переписывать старые черновики – его и мои.

Счастливая, я плюхнулась ему на живот и по-собачьи облизала щеки, нос, лоб. Тимур заржал, попытался отодвинуться, в конце концов, закрыть ладонью мне рот, пока мы вот так, смеясь и хрюкая, не перевернулись на кровати. Он сверху, я под ним. Так правильно и красиво.

Веселье в черных глазах пропало, их снова заволокло пугающей дымкой.

- Настя, клянусь, когда-нибудь я тебя съем.

- Потому что я вкусная?

- Потому что это единственный шанс заставить тебя молчать.

- Не единственный…

Тимур понял намек и наклонился, чтобы поцеловать меня.

И именно в этот момент я услышала из коридора голос. Два голоса.

- Настена, а почему у тебя так чисто? Твой дедушка, царствия ему небесного, перед тем как преставился, пошел убираться в гараже. Так что уборка в доме к большой беде. Знак это, Настя. Черная метка!

- Ба, - пробасил Никита, - дед умер, когда упал со стремянки в том самом гараже, в котором решил убрать, так что это немного