Да принесет вам Земля дары свои, да будет с вами её благость, - его сухой голос дополнил картину древнего старца.

- Спасибо. Мы рады видеть тебя у нас и рады разделить с тобой нашу пищу.

Они присматривались друг к другу – старик опасливо, не обидят ли, молодые с любопытством, откуда пришел, что расскажет, Инна с интересом, случайно ли упомянул планету, как дары приносящую.

- Откуда ты, старик? – спросила Инна, когда он напился воды.

- Издалека. Хожу по земле, смотрю, как живут выжившие, несу им свои рассказы.

Инна смотрела, как старик бережно ест картофельную лепешку, подбирая упавшие крошки худыми костлявыми руками. Смотрела на его прозрачную тонкую кожу, с видимыми сквозь неё прожилками сосудов. На седую, не знающую гребенки, бороду, в которой застревали крошки.

- Ты, наверное, много видел и много испытал.

- Да. Жизнь моя длинна и трудна. Я видел много горя и совсем не много радости, - старик закончил есть, обтер рукавом бороду и остановил свой взгляд на груди Элис. Инна улыбнулась, - из старика песок сыплется, а он туда же, заглядывается на женские прелести. Да, Элис в свои пятнадцать была вполне сформировавшейся женщиной, её полная грудь с розовыми сосками и чистой кожей была вызывающе сексуальна, но это зрелище не для старого пердуна.

- Старик, ну и какие рассказы ты рассказываешь людям? – спросил Витя.

«Ишь, ревнует петушок», - Инна наблюдала за этой сценой, замечая, что её дети выросли, что скоро их игры сильно изменятся.

Старик отвел взгляд от груди Элис и сказал:

- Рассказываю о том, как встречался с посланцем Бога, как уверовал и понес веру людям. Но, я думаю, мои рассказы вам не интересны, потому что вы знаете все из первых рук. – Старик снова посмотрел на Элис. – Иван здесь и он вам уже все рассказал.

- Ты знаешь его? – вздрогнула Инна весточке из прошлого.

- Последний раз, когда я его видел, он уходил вдаль с девочкой на руках, и у этой девочки были родинки на груди - метки Бога, - старик показал рукой на грудь Элис.

- Что ты знаешь обо мне? – спросила Элис, прикоснувшись рукой к одной из парных одинаковых родинок, находящихся у околососковых кружков.

- Разве Иван не рассказывал? – увидев недоуменные лица, Старик улыбнулся, - так позовите его, пусть сам расскажет.

- Его нет с нами, - Инна помрачнела, - он умер десять лет назад.

Старик огорченно покивал головой, пожевал губами:

- Жаль, жаль. Такой сильный и молодой мужчина, даже странно. А, может быть, так и должно. Он понадобился Богу, - он рассуждал сам с собой, ни к кому не обращаясь. После некоторого задумчивого молчания, он рассказал, что знал:

- Он пришел из пустыни, вторгся в нашу жизнь и изменил её за пару дней полностью. Твой отец, девочка, - он посмотрел на Элис, - был плохой человек. Твоей матери не повезло, - рабская участь её не устраивала. Она убила себя, нося тебя под сердцем. Иван извлек тебя из мертвого тела твоей матери. Потом убили твоего отца, - и это было хорошо, потому что не было бы жизни ни тебе, ни мне.

Старик замолчал, погрузившись в воспоминания, теребя левой рукой рваный край своего плаща и перекатывая в правой руке деревянный шарик.

- Ну, и что дальше?

- Он явил мне свое знание. Затем ушел, унося тебя с собой. Много после я понял, как был близко к Богу.

3.

«Человек – это вселенная, это особый мир, неповторимый в других особях.

Эта вселенная чрезвычайно мала, по сравнению с миром Дающего Приют.

Но это совсем ничего не значит – любая вселенная является органичной частью Бога, и только ему решать, что делать со своей плотью.

Жизнь человека зависит от прихоти Бога, но и Богу приходится мириться с существованием жизни на своем теле.

Любая жизнь ценна, так как она создана Богом и является частью её.

Нельзя бесцельно лишить жизни живое существо, ибо это покушение на Бога и только Бог вправе решать судьбу, живущих на нем.

Только он определяет, что должно родиться и жить, что станет пищей для других живых существ, что умрет.

Только Бог вправе дать и забрать.»

Инна закончила читать, и её дети разбежались по своим делам. Старик, молча слушавший все это время, сказал:

- Он убивал. Не знаю, легко ли ему это давалось, не видел. Судя по тому, что он написал и что делал, он считал себя вправе распоряжаться жизнями людей, то есть считал себя Богом.

- Расскажи мне о нем, - сказала Инна, - мне его очень не хватает.

- Да я не так много знаю. Он приходил и уходил, он мало говорил, - было видно, что старик не знает, что рассказывать, - я, в основном, все знаю из вторых рук.

- Я тоже видела, как он убивал. Уверенно и спокойно. – Инна смотрела на пляшущие огоньки костра, - но он не убивал хороших людей, во всяком случае, при мне. Всегда это была самозащита. Хотя, конечно же, это мое субъективное мнение о хороших и плохих людях.

Инне стало тоскливо. Она ушла в свои мысли. Старик тоже замолчал.

Через несколько лет после возвращения, когда дети подросли и осваивали первые навыки охоты, когда все утряслось и встало на свои места, Иван заболел. Это было очень неожиданно и, поэтому странно. У него были боли в животе, он ничего не ел, и, самое главное, он не сопротивлялся. Лежал и терпел, смотрел на детей и на неё и не реагировал на все попытки растормошить его. За считанные дни он осунулся, побледнел. В глазах появилась умиротворенность.

Она видела, что он хочет смерти, как избавление от боли. Она спрашивала его, а что будет с ними, на кого он их оставляет, но не получала ответа. Он умирал молча и, только в тот последний день, он взял её руку, привлекая внимание.

-Я оставляю тебя и